— Это да, — ответил Денис. — Но ты что-нибудь придумаешь.
Одна из моих любимых сцен в «Спаси меня» — сцена ссоры между Дуайтом и персонажем Дениса, Томми. По-среди ссоры, когда его кресло стоит сложенным возле стены, то есть вне доступа, Дуайт кидается на пол с дивана и по-пластунски ползет к Томми, который отступает, пока Дуайт осыпает его ругательствами. Когда ссора заканчивается, Дуайт резко шутит на собственный счет, после чего разражается саркастическим смехом, окидывая взглядом царящий вокруг хаос. Когда персонажи достигают хрупкого перемирия, Дуайт приглашает Томми прокатиться в своем супермощном кабриолете с ручным переключением скоростей, газом и тормозами. Еще одно важное замечание: Дуайт наглотался таблеток, он пьян, и, как только у него освобождается одна рука, он хватает банку с пивом, заткнутую между его сиденьем и подлокотником, одновременно расписывая Томми свои сексуальные подвиги с его женой. Отчаянная поездка: даже съемочная группа была в ужасе. Алекс Китон, оказывается, мы совсем тебя не знали.
Эта роль стала одной из моей самых любимых, и, кстати, за нее я получил «Эмми». Спасибо, «Спаси меня». Спасибо, Денис.
У Ларри Дэвида возникла идея, которая, как вы, наверное, уже поняли, была гомерически смешной, абсолютно неуместной и потенциально оскорбительной. Я знал, что «Умерь свой энтузиазм» снимается как импровизация и сценаристы с продюсерами лишь обрисовывают для актеров сцену, после чего те действуют самостоятельно. Поэтому вместо того, чтобы прислать мне сценарий, Ларри просто обозначил задумку:
— Я приезжаю в Нью-Йорк, — сказал он, — чтобы не ходить на благотворительное мероприятие в Лос-Анджелесе. Как-то вечером в ресторане я вижу тебя, Майкл Джей Фокс, за столом с парой друзей. Я вроде как с тобой здороваюсь, а ты отмахиваешься от меня.
— Отмахиваюсь? Это как? — спросил я.
— Головой. Ты так трясешь головой, как будто меня осуждаешь.
— Подожди, ты серьезно думаешь, что я тебя осуждаю, когда трясу головой?
— Да, мне это очень обидно.
— Ты же знаешь, что дело в Паркинсоне.
— Вообще да, но я все равно принимаю это на свой счет.
— Прекрасно, — засмеялся я в ответ.
Ларри продолжил — сцена была просто уморительной, честное слово.
— Потом я как-то вечером сижу дома, и сосед сверху ужасно шумит — топает и грохочет, поэтому я поднимаюсь, чтобы его утихомирить, и понимаю, что это ты. Теперь я убежден, что ты симулируешь Паркинсона, просто чтобы меня позлить. Я окидываю тебя «многозначительным взглядом» — я всегда так смотрю на людей, которым не верю.
Я хихикнул:
— Многозначительный взгляд мне нравится.
— Дальше ты приглашаешь меня к себе и пытаешься переубедить. Я слежу за тобой. Я знаю, что обязательно тебя на чем-то поймаю. Ты предлагаешь мне выпить и вытаскиваешь из холодильника диетическую колу. По пути до стола у тебя так трясутся руки, что, когда я открываю банку, кола выплескивается мне в лицо. Ну и дальше начинается скандал.
Конечно, задумка Ларри была прямо-таки на грани. Я предполагал, что она может обернуться катастрофой, если люди — особенно пациенты с болезнью Паркинсона и их родные, — которые неправильно воспримут мою готовность посмеяться над собой. Но та сцена стала для меня освобождающей. После долгих лет, когда я скрывал свои симптомы, иногда даже принимая избыточное количество лекарств, чтобы не совершать непроизвольных движений, я дал себе волю. После съемок я не мог дождаться, когда эта серия выйдет на экран.
Я иду по следам Трейси на песке от кромки воды до полотенца, на котором она расположилась, вся сверкающая от солнца, и теперь сушит волосы на ветру. Я валюсь в парусиновый шезлонг, инструмент пыток, и пытаюсь как-то в нем устроиться. И тут к нам подходит женщина. Я ее не знаю. И на пляже до этого ни разу ее не видел.
— Мистер Фокс? — говорит она, глядя мне в глаза с серьезностью, совершенно неуместной в данной обстановке. — Я должна вам кое в чем признаться.
Не совсем те слова, которые хочется услышать от незнакомки. Теперь и Трейси уставилась на нее тоже.
— Когда я смотрела, как вы заходите в воду вместе с женой, я испытала страшное отвращение и ненависть. И даже не поняла, почему. А потом сообразила — вы же Луис Кэннинг! Вы отвратительны.