– Ты уверена, что ничего не нужно? – спросил он в седьмой раз.
– Серьезно, пап, все нормально. Пожалуйста, займись чем–нибудь, чем угодно
Пойди, посмотри телевизор с Адамом.
Он усмехнулся.
– Ты говоришь в точности как твоя мать, – это был первый раз, когда он упомянул маму, не расстраиваясь. Вместо этого, он смеялся. Конечно, он смеялся надо мной, но у меня не было времени, чтобы расстраиваться по этому поводу. Я делала чесночный хлеб.
К счастью, звонок в дверь спас меня, и папа пошел, чтобы встретить Леви и его родителей. С кухни я слышала, как они здоровались.
– Пахнет удивительно! – миссис Роджерс заглянула на кухню.
– Не хочу вмешиваться, но пахнет действительно вкусно.
Папа последовал за ней с бутылкой вина в руке, скорее всего, подарок от родителей Леви. Потом я увидела и Леви, которого почти не узнала с этой его новой прической. Мне потребовалась секунда, чтобы заметить цветы в его руке.
– Ах, да,– сказал Леви, протягивая их. – Гм, для шеф–повара, – он протянул мне цветы, а щеки его слегка покраснели от смущения.
– Спасибо! – я торопливо схватила их.
Папа Леви подмигнул миссис Роджерс, прежде чем обнять меня. Я была особенно рада тому, что мистер Роджерс смог прийти. Он работал очень долго, и, как правило, не успевал домой к ужину в своем собственном доме.
Я прогнала всех из кухни, чтобы закончить с готовкой. Я не могла сдержаться от улыбки, когда их голоса и смех раздавались на кухне. Было так здорово, снова слышать радостный гул в доме. Каждый раз, когда я слышала стон Адама, я понимала, что Леви начинал говорить о предстоящем футбольном сезоне.
Таймер на печи зазвенел, когда я поставила салат на обеденный стол. Мы не ели там с моего десятого дня рождения. Не было причин доставать фарфор и сидеть там.
Я посмотрела на стол в последний раз перед тем, как звать всех и убедилась, что все было на местах. Я почувствовала некую гордость, когда все вошли и начали радостно шуметь.
Все хвалили мою лазанью, чесночный хлеб и, даже шоколадный пирог, который я купила на десерт.
– Торт тоже! – миссис Роджерс похлопала по своей тонкой талии, – я рада, что записалась в класс спина–к–спине на завтрашнее утро!
– О,– сказала я, – пирог из магазина. Я еще не ходила на курсы выпечки.
Ее глаза расширились.
– Дорогая, это все удивительно. Теперь я чувствую, что мне нужно будет сильно потрудиться, когда ты в следующий раз придешь к нам на ужин.
Я хотела встать и обнять ее. Сидя за столом со всеми вместе заставило меня понять, как много я упустила таких моментов, как этот. Я забыла, что это такое сидеть за ужином вместе, как семья.
У нас уже была привычка делать сэндвичи или заказывать еду на дом. А еще, нам нужно было включать телевизор, чтобы заполнить в тишину. Потому что зачастую тишина может быть даже громче слов.
Именно тогда я поняла, что это только первый из многих семейных ужинов, когда мы были вместе. Я хотела начать традицию с этой новой, растущей семьей. Несомненно, Рождерсы и мы не были связаны, но семья же не должна состоять только из кровных родственников. Я думаю, что семья может быть даже из людей, похожих по состоянию души.
– Вы знаете, это напоминает мне,– папа приложил палец в воздухе, – я хотел сказать, что могу больше не оставлять Макеллан у вас по средам, или в любой день. Она была няней у некоторых соседей и провела довольно много времени вне дома летом, так что теперь может не ходить к вам домой.
Мы с Леви обменялись взглядами. Я была уверена, что это был тот же взгляд, или, по крайней мере, я надеялась, что это был тот же взгляд. Мне нравилось приходить к нему домой и болтаться с ним и его мамой. Мне не нравилось приходить домой, где не было людей, но было много воспоминаний.
Папа продолжил:
– Я думаю, что это было бы слишком. Наша маленькая девочка почти в средней школе. Я не могу в это поверить.
Глаза папы переместились на стену позади меня. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, на что он смотрел. Я знала, что там было: фотография первого танца моих родителей в день их свадьбы. Папа сказал что–то смешное, поэтому они оба смеялись.
– Но мы любим, когда Макеллан у нас, – сказала миссис Роджерс. – Я сразу почувствовала себя лучше, – верно, Леви?
Я затаила дыхание. Я знала, что Леви хотел подружиться с несколькими парнями, но я надеялась, что это не будет означать, что мы не могли дружить. Мы говорили о вещах, о которых я не могла говорить с подругами. Мне нравилось не всегда думать о мальчиках или о том, что одеть завтра. Мы с Леви говорили о разных вещах. И он заставлял меня смеяться больше, чем кто–либо за последние годы.
Леви посмотрел прямо на моего отца.
– Без нее все было бы не так, мистер Диез.
Я почувствовала облегчение, ожидая его ответа, а мои глаза аж загорелись. Я встала и начала убирать со стола. Леви сделал то же самое. После того, как мы поставили тарелки на тумбу, он одарил меня кривой улыбкой.
– Мы были так близко к этому. Вот это да, не знаю, что делал бы без тебя.
Я чувствовала то же самое.
***
Получив свое расписание на восьмой класс, мы поняли, что произошло немыслимое.
Эмили, Леви, Даниэль, и я были разделены на обеде. Единственным ярким событием было то, что нас разделили пополам, так что никто не остался один. Эмили и Леви были на первом обеде, в то время как Даниэль и я были оттеснены на второй.
Эмили была наиболее обеспокоена обеденной катастрофой. Она всегда была именно тем человеком, который может идти в любом месте и начать разговор с незнакомым человеком. Но она была нехарактерно обеспокоена восьмым классом. Все лето она продолжала говорить, что этот год должен быть нашим лучшим годом, так как никто из нас не знал, что произойдет в следующем году, когда мы будем в средней школе.
Я была немного озабочена тем, сидел ли Леви с Эмили на истории? Или она оставила его, чтобы сесть рядом с друзьями по черлидингу и Троем?
Мои заботы исчезли, как только я вышла в коридор и увидела Эмили и Леви, идущих вместе и смеющихся над чем–то.
– Эй! – увидела меня Эмили, – держись подальше от бутербродов на обеде – они очень сырые.
Эмили подмигнула Леви. Я почувствовала небольшой укол ревности. Который, как я знала, был глупым. Я хотела, чтобы Леви и Эмили подружились.
Эмили предложила проводить меня к моему шкафчику после того, как мы попрощались с Леви. По крайней мере, я увижу его позже на английском.
Она взяла меня под руку.
– Ты не говорила, что Леви подстригся. Он такой милый!
– О, – было моим ответом.
– Так..., – слова повисли в воздухе.
– Что там с Троем? – спросила я
В начале каждого учебного года у Эмили была новая любовь. Это всегда шло так: Эмили заявляла, что была влюблена; позволяла разойтись этому по всей школе; парень приглашал ее на свидание; они встречались; а затем она начинала давить на него. И у нее было восемь парней перед восьмым классом.
– Ох, Трой. Я не знаю, – она кинула на меня взгляд, которым дала понять, что она знает, – Леви по–прежнему такой загадочный. Поговоришь с ним для меня?
Аппетит мигом пропал. Я действительно хотела, чтобы мой лучший друг подружился с подругой. Но что–то в моей голове сообщало о том, что я могла быть посредником.
Но потом я поняла, что если два моих лучших друга будут встречаться, это будет довольно хорошо. Иногда я думала с кем пойти гулять: с ним или с ней, а теперь мы могли гулять все вместе.
– Конечно, – согласилась я.
В конце концов, что плохого может случиться?
Глава 4
Леви
Я не думаю, что даю тебе достаточно поводов для позитивного отношения.
Да я королева Оптимистов.
Ну, я бы не стал выражаться таким образом.
Это был сарказм.