Бристолу удается выхватить шайбу у Кадье, пока он маневрирует между телами и телами, уклоняясь влево и отмахиваясь клюшкой назад, чтобы оставаться вне досягаемости нападающих. В тот момент, когда один из здоровенных парней надвигается на него, у Бристола есть самый маленький промежуток времени, чтобы изменить направление движения шайбы. Он отдает пас мне, и лезвие моей клюшки скользит по льду, ударяясь о резину шайбы. Умелым взмахом я отправляю ее прямо в сетку.
Толпа вскакивает, и пока все возвращаются на свои места, мой взгляд переключается на Айрис. Она стоит на ногах и улыбается одной из самых широких улыбок, которые я когда-либо видел, — улыбкой «я горжусь тобой». Такую я никогда не получал даже от своего отца. Мое сердце бьется так же быстро, как крылья колибри.
— Это было для тебя! — кричу я, указывая на нее. Когда камера переходит на ее лицо, она краснеет, как пожарный гидрант.
Я возвращаюсь на нашу сторону катка, но не раньше, чем Кадье обхватывает меня за плечи и окидывает взглядом, более холодным, чем нынешняя атмосфера. Я не могу расслышать, что он бормочет, но улавливаю несколько слов, таких как «идиот» и «мудак».
Если он думает, что сможет задеть меня несколькими детскими оскорблениями, ему придется очень постараться. Я — самый вспыльчивый на льду. И я напомню об этом всем, если понадобится.
С трелью свистка Кадье крадет шайбу из центра. Кит продирается сквозь игроков в погоне за шайбой, но Кадье бросает это занятие, чтобы сойти с дороги и впечатать Кита в защитное ограждение. Я знаю, что Кит может справиться с этим. Он принимал множество ударов, но сейчас что-то в этом кажется личным. Судя по оркестру свиста, который разносится по арену, «Атланта Авосетс» только что забила гол. Теперь счет 1:1.
Стон, проклятие и вздох сливаются в одно, когда я смотрю, как Фалтон пробирается к центру. Я точно знаю, как пройдет оставшаяся часть игры: свисток, передача — которая не будет похожа на передачу — Кадье, забивающий так, словно он на стероидах, и остальная команда, залечивающая свои синяки в раздевалке после игры. И, конечно же, Кадье несется по скользкой поверхности, выбирая меня своей следующей целью. Я оказываюсь достаточно близко, чтобы коснуться шайбы, прежде чем меня отбрасывает к ограждению.
У многих зрителей с отвисшими челюстями вырываются приглушенные вздохи. До конца первого периода осталось около минуты, а счет по-прежнему 1:1.
Начинается второй период, и нам нужно сосредоточиться. Бристол держит шайбу у себя, затем отдает пас Кейсену, а тот — мне. Я несусь так быстро, что Кадье исчезает в порыве ветра, осколков льда и чертовом «выкуси, ублюдок». И когда один из защитников размером со снежного человека устремляется ко мне, я передаю шайбу Фалтону, который умудряется забросить ее прямо между ног вратаря.
ГЛАВА 26
Быть, или не быть, лжецом
Айрис
— Эта игра кажется гораздо более жестокой, чем последняя, которую я смотрела.
У Лайлы сейчас большой попкорн, мягкий крендель и тарелка начос. Она шумно отхлебывает свой коктейль.
— «Атланта Авосетс» очень хороши, — говорит она, отламывая кусочек соленого теста.
— Ты же не думаешь, что в этой игре кто-то пострадает?
— Боже, я на это надеюсь, — бормочет Лайла через полный рот еды, вставая, чтобы что-то крикнуть судье.
Я опускаюсь на свое место, чтобы избежать нежелательного внимания.
Кажется, сейчас самое время вспомнить о том, что мой отец рассказал мне о Хейзе. Да, первая часть заявления отца оказалась правдой — Хейз подтвердил, что спал с Сиенной, — но я понятия не имею, имеет ли смысл все остальное, что сказал отец. Я знаю, что приняла решение игнорировать его слова, ясно? Но этот крошечный росточек сомнения в себе не дает мне покоя с тех пор.
Может, Лайла посоветует, стоит ли мне рассказать Хейзу. Меня убивает то, что я храню от него этот секрет, но сейчас у нас все так хорошо, что я не хочу все испортить.
Чувство вины калечит мое сердце.
— Ли, мне нужно тебе кое-что сказать.
Лайла уже вовсю ругает судью, но она поворачивается ко мне, словно самые мерзкие ругательства не вылетали из ее рта.
— В чем дело?
Пульсация в моей голове усиливается в десять раз и стягивает виски, как резинка. Я думала, что это от обезвоживания, но теперь понимаю, что это точно от беспокойства.
— Мой отец позвонил, чтобы рассказать мне кое-что... о Хейзе.
Лайла хмурится.
— Твой отец? Ты имеешь в виду воплощение всего злого? Человека, который, возможно, приносит в жертву новорожденных детей, чтобы сохранить молодость?
— Единственный и неповторимый, — бормочу я, барабаня ногтями по краю кресла.
— Что он тебе сказал? Должна ли я полететь в Орегон и выставить его убийство как несчастный случай?
— Нет... пока.
Неуверенность бьет меня по лицу с силой кувалды.
— Он сказал мне, что Хейз использовал меня, чтобы спасти свой имидж.
Когда Лайла смотрит на меня, ее взгляд становится интенсивнее тысячи солнц.
— Ты шутишь, да? Это полная чушь! — Ее крик достаточно громкий, чтобы привлечь внимание окружающих нас людей, и я неловко заставляю их вернуться к их наблюдению за игрой.
— Как ты думаешь, мне стоит рассказать Хейзу? — спрашиваю я.
Я знаю, что должна. Если это верный поступок, то почему он кажется таким трудным? Хейзу будет так больно узнать, что я скрыла это от него. Я лицемерка. Я попросила его об откровенности, хотя сама не могу быть честной.
— Ты ведь не веришь в это, правда?
Мое первоначальное разочарование улеглось, и теперь я попала под поток страха размером с метеорит, который обрушился на меня.
— Я не знаю. То есть не должна. Хейз доказал мне, как сильно я ему дорога. Он не сделает ничего, чтобы причинить мне боль. Но мой отец был наполовину прав. Зачем ему все это выдумывать?
Меня тошнит от мысли, что я даже думаю об этом. Все это возвращает меня к тому, как плохо Уайлдер со мной обращался. Не могу поверить, что мне так не везет в отношениях. Никогда не знаешь, каковы намерения человека. Уайлдер не притворялся, не пытался скрыть, насколько он манипулятивен, а я все равно как-то пострадала.
— Это зависит от тебя, Айрис. Если бы он был тем, до кого дошли слухи о тебе, ты бы хотела, чтобы он рассказал тебе?
Черт. Хотела бы. И я чувствую, как в животе заныло: я только что получила ответ, которого не искала.