Я услышала первые несколько нот песни «Forrest Gump» Фрэнка Оушена из Bluetooth-колонки Уэса и улыбнулась. Такая замечательная песня для посиделок под звёздами. Я подпевала вступлению и чувствовала себя по-весеннему головокружительно, когда слова песни лились на меня, как звёздный свет.
My fingertips and my lips
They burn from the cigarettes
— Какие у тебе планы на следующий год, Баксбаум? – Он всё ещё смотрел на небо, и мой взгляд задержался на его профиле. Хотя он был не в моем вкусе, сильная челюсть, выступающий кадык и густые волосы создавали довольно симпатичную картину.
Я проигнорировала узел в животе при упоминании следующего года.
— Калифорнийский университет в Лос-Анжелесе. А ты?
Это заставило его посмотреть на меня как на сумасшедшую.
— Серьёзно?
— Эм... да...?
— Почему Калифорнийский?
Я наклонила голову. — У тебя проблемы с Калифорнийским университетом?
У него было странное выражение лица. — Нет. Вовсе нет. Просто это было... очень неожиданно.
Я прищурилась, разглядывая его в темноте.
— Ты ведёшь себя очень странно из-за этого.
— Прости. – Его губы растянулись в полуулыбке. — Калифорнийский университет – отличное учебное заведение. Что ты хочешь изучать – нереалистичные романтические фильмы?
Я закатила глаза, когда он расплылся в самодовольной улыбке.
— Ты считаешь себя смешнее, чем ты есть на самом деле.
— Я так не считаю. – Он сделал жест руками, чтобы я продолжала. — План обучения, пожалуйста.
Я прочистила горло. Я ненавидела портить атмосферу вечера разговорами о колледже. Разговоры о следующем годе всегда вызывали у меня чувство опустошения, потому что я не понаслышке знала, как быстро всё меняется. Жизнь мчалась вперёд со стремительной скоростью, в результате чего все прекрасно отлаженные детали быстро забываются.
Как только я уеду, ничто уже не будет прежним. Мой отец, дом, её розовые кусты, наши ежедневные разговоры – всё это будет другим, когда я вернусь. Они исчезнут в прошлом ещё до того, как я успею заметить, и их уже не вернуть.
Даже Уэса. Он был здесь с самого начала, жил своей жизнью параллельно с моей, но в следующем году всё будет по-другому.
Впервые его не будет со мной по соседству.
Я прочистила горло и сказала: — Музыковедение.
— Звучит выдумано.
— Так ведь? – Мне казалось, что я выучила формулировку каталога Калифорнийского университета, прочитав её столько раз. — Но это законная и очень, очень хорошая программа. Я могу стать специалистом в музыкальной индустрии и получить сертификат по музыкальному управлению.
— Какую работу ты получишь с этим после колледжа?
— Я хочу стать музыкальным супервайзером. – Обычно, когда я говорила это, меня встречало перекошенное лицо и односложное «А?». Но Уэс просто сидел и слушал. — По сути, это означает, что я хочу курировать музыку для саундтреков.
— Вау. – Он слегка покачал головой. — Во-первых, я понятия не имел, что такое возможно. Но во-вторых, это идеальная работа для тебя. Та блин, ты и так постоянно этим занимаешься.
— Ага. – Я откусила ещё кусочек и слизала маршмеллоу, стекающий на пальцы. — И ты даже не представляешь – мои полки забиты тетрадями с саундтреками. Не могу дождаться, когда начну.
— Чёрт. – Он одарил меня серьёзным взглядом, который я почувствовала у себя в животе. Его голос был таким глубоким в темноте Секретной зоны, что всё, без шуток, казалось интимным. — Ты всегда поступала по-своему, Лиз, и это офигеть как круто.
Странно ли, что от его комплимента мне стало тепло от кончиков пальцев ног до прищуренных глаз? Все трудности были вытеснены одним этим «офигеть как круто» комментарием.
— Спасибо, Уэс.
— Для тебя Уэсси.
— Ага, нет.
Момент был упущен, но тепло в моей груди осталось, делая меня расслабленной и блаженно довольной бездумной болтовнёй.
— А что насчёт тебя? В каком колледже учится каждый спортсмен?
— Понятия не имею. – Он наклонился вперёд и поворошил огонь палочкой для смора. — Бейсбол только начинается, так что всё ещё в разгаре.
— О, так ты хочешь играть в колледже?
— Да, мэм.
— И ты достаточно хорош...?
— Да, я достаточно хорош, Лиз. – Он издал смешок. — Ну, я надеюсь.
— К слову, я не имела это в виду как оскорбление. Я просто никогда не ходила ни на одну игру. Ты что, нападающий30 или что-то вроде того?
— Ладно, мы не будем говорить о бейсболе, пока ты не посмотришь игру. Это было жалко.
— Я знаю. – Я подтянула ноги к креслу и обхватила их руками. — Итак, как ты думаешь, ты уедешь или останешься в местном колледже?
— Уеду. – Он смотрел в огонь, и тени от пламени плясали на его лице. — У меня уже есть предложения из колледжей Флориды, Техаса, Калифорнии и Южной Каролины, так зачем мне хотеть оставаться в Небраске?
— Вау. – Насколько он был хорош? И даже при том, что я планировала уехать, почему мысль о том, что Уэса не будет здесь – вечно в соседнем доме, – вызывала лёгкую боль в сердце? Я изучала огонь и спросила его: — Разве в Университете Небраски нет отличной бейсбольной команды?
— Есть... Кстати, не могу поверить, что ты это знаешь. – Он улыбнулся, но улыбка не достигла его глаз, и он не отвёл взгляд от огня. — Я просто готов оставить Небраску позади. Здесь меня ничто не держит, понимаешь?
— Нет, не понимаю. – Я убрала руки с ног и опустила ступни на землю, обеспокоенная тем, что он только что сказал. — Я ненавижу оставлять всё позади, но все мои мечты в Калифорнии или Нью-Йорке.
Он посмотрел на меня сузившимися глазами. — Ты злишься?
— Нет. – Может быть? Я закатила глаза. — Конечно, решать тебе. Я просто не понимаю...
— Либби? – Я резко повернула голову при звуке папиного голоса. Он стоял на поляне в пижамных штанах и футболке с надписью «ГАМБУРГЕРЫ ДИНКЕРА» и смотрел на меня так, словно я танцевала брейк-данс голышом на вершине костра. — Что, ради всего святого, ты делаешь здесь в половине двенадцатого в школьный вечер?
Я вспомнила первоначальное сообщение Уэса о том, чтобы улизнуть тайком.
— Я вышла посмотреть на метеоритный дождь, а потом Уэс крикнул через забор, чтобы я присоединилась к нему.
— О, я совсем забыл о метеоритном дожде. – Он подошёл и сел на свободное кресло между мной и Уэсом, плюхнулся на подушку, прежде чем небрежно провести по своей кудрявой шевелюре. — Ну и как он?
Мы с Уэсом посмотрели друг на друга, потому что ни один из нас не вспомнил о дожде, как только мы выбрались сюда. Я ответила: — Просто замечательно.
— Не подашь мне маршмеллоу, милая? Я уже много лет не ел смор.
Среда пролетела незаметно, в основном потому, что я провела весь день, одержимая двумя вещами. Во-первых, меня всё ещё беспокоил комментарий Уэса накануне ночью. «Здесь меня ничто не держит». Почему он так сказал? Он действительно так считает? Я всё ещё не так много знала о его насыщенной жизни, но по какой-то причине это задело мои чувства.
Возможно, это было потому, что мне было весело узнавать его, и я думала, что он чувствует то же самое.
Но когда я заставила себя перестать думать об этом, я была очень взволнована предстоящему вечеру. Пока я слушала, как мистер Куни бубнит на тригонометрии, я решила, что надену зелёный топ, который купила вместе с Уэсом, и выпрямлю волосы. Я рассказала об этом Джосс – ура, искусная честность, – поэтому я смогла узнать её мнение о моём наряде.
Пока миссис Адамс призывала класс исследовать наших внутренних писателей на уроке литературы, я всунула наушники и исследовала свою внутреннюю мечту. Я поставила на повтор песню «Electric» Алины Бараз и Халида, которая идеально подходила для моих представлений о вечере.
Darker than the ocean, deeper than the sea
You got everything, you got what I need