Я достал из ящика стола фото и протянул Фрейеру. Он внимательно рассмотрел снимок, закрыл глаза, снова открыл их и снова вгляделся в снимок.
– Очень может быть, – согласился Фрейер. – Вполне может быть. – Он снова посмотрел на снимок. – Хотя, может, и нет. – Адвокат обратился ко мне: – Что не так было с его лицом, когда он повернулся к публике?
– Оно стало живым. В нем была сила духа. Как я уже говорил мистеру Вулфу, ваш клиент явно посылал кого-то к черту или, по крайней мере, был готов это сделать.
Фрейер покачал головой:
– Никогда не видел его таким. Ему явно не хватало жизненных сил. Когда я впервые его увидел, он сказал: «Лучше мне умереть». Он был воплощением отчаяния. И только.
– Насколько я понимаю, – заметил Вулф, – вы не отрицаете возможности того, что это действительно Пол Херолд. У вас ведь нет информации о его прошлом или о социальных связях, свидетельствующих об обратном?
– Нет. – Адвокат явно задумался. – Такой информации у меня нет. Мой клиент категорически отказался говорить о своем прошлом и утверждает, будто у него не осталось никаких родственников. Чем среди прочего также не преминул воспользоваться окружной прокурор. Не явно, конечно, но вы сами понимаете, как это бывает.
Вулф кивнул:
– Ну а теперь, вы хотите удостовериться в правдивости моих слов?
– Нет. Я принимаю их на веру. Как я уже говорил, вы отнюдь не глупы.
– Тогда давайте рассмотрим сложившуюся ситуацию. Я хочу задать вам два вопроса.
– Не стесняйтесь.
– Ваш клиент в состоянии соразмерно оплачивать ваши услуги?
– Нет, не в состоянии. По крайней мере, соразмерно. Что ни для кого не секрет. Я взялся за это дело по просьбе друга – главы рекламного агентства, где работает, а точнее, работал мой клиент. Все, с кем он сотрудничал в рекламном агентстве, отзываются о нем хорошо, впрочем так же как и остальные – друзья и знакомые, с которыми я связался. Да, я мог бы представить дюжину свидетелей, отзывающихся о нем положительно, если бы это хоть как-то помогло. Но он отгородился от внешнего мира и даже от лучших друзей, причем не только тюремными решетками.
– Тогда, если он действительно Пол Херолд, было бы желательно подтвердить этот факт. Мой клиент – человек обеспеченный. Я отнюдь не собираюсь будить ваше корыстолюбие, но любой труд должен быть достойно оплачен. Если вы убеждены в невиновности вашего клиента, то захотите подать апелляцию, а это стоит денег. Итак, мой второй вопрос. Вы сможете развеять наши сомнения, постаравшись выяснить – чем раньше, тем лучше, – является ли ваш П. Х. моим П. Х?
– Ну… – Фрейер уперся локтями в подлокотники кресла. – Я не знаю. С ним очень трудно иметь дело. Он отказался давать свидетельские показания. Как я его ни уговаривал, он наотрез отказался. Не представляю, как ему это подать. Он, скорее всего, откажется. Наверняка откажется, если учесть, как он отнесся к моим вопросам о его прошлом. Боюсь, я не смогу больше представлять его интересы. – Адвокат неожиданно наклонился вперед, его глаза загорелись. – А я этого очень хочу! Я уверен, что его подставили. И у нас до сих пор есть шанс это доказать!
– Тогда, если не возражаете, я сформулирую вопрос следующим образом. – Вулф почти мурлыкал. – В первую очередь нам необходимо подтвердить, что он действительно Пол Херолд. Вы с этим согласны?
– Безусловно. Так вы говорите, ваш клиент из Омахи?
– Да. Вчера вечером он уехал домой.
– Тогда телеграфируйте ему, чтобы вернулся. Когда он приедет, опишите ему истинное положение дел, а я постараюсь устроить ему встречу с моим клиентом.
– Так не пойдет, – покачал головой Вулф. – Если я выясню, что обвиняемый в убийстве – сын моего клиента, мне придется ему об этом сообщить, но если я не уверен, что обвиняемый в убийстве – сын моего клиента, то как я ему об этом скажу, да еще попрошу решить вопрос? Ведь если это не его сын, то я выставлю себя настоящим недотепой. Хотя у меня есть предложение. Вы можете сделать так, чтобы мистер Гудвин встретился и поговорил с вашим клиентом? Этого будет вполне достаточно.
– Каким образом? – нахмурился адвокат. – Ведь Гудвин его уже видел.