Лучше не бывает

Лейни Дайан Рич Лучше не бывает

Глава 1

Слушание было назначено на пятницу самой паршивой недели, какая только может выпасть на долю того, кто имеет дело с рекламой на телевидении. Вообще-то паршивым можно смело назвать любой день, когда приходится вешать клиентам на уши лапшу за их же деньги, но эти пять побили все рекорды. В лучшем случае на меня просто повышали голос, в худшем – плевали под ноги, а уж сколько раз обозвали ненасытной пиявкой – и не сосчитать.

Ну и конечно, венцом этого изнурительного и бесплодного марафона явилась именно пятница. На двух парах лучших колготок обнаружилось по жирной «стрелке». В спешке, допивая дешевое пойло под гордым названием «кофе», я вывалила гущу на любимую юбку. Мое старенькое авто категорически отказалось трогаться с места, так что пришлось ломиться к хозяйке, чтобы та, в свою очередь, подняла с постели племянника, на которого только и была надежда в таких случаях. Короче, к свидетельской будке я шагала на таком взводе, что могла бы поцапаться даже с матерью Терезой.

Между тем защитник мерзких слизняков, по вине которых три года назад взлетело на воздух агентство «Уиттл» (и чуть было не закончились мои собственные дни), даже близко не стоял с матерью Терезой. Это был сухопарый тип с таким узким лицом, что оставалось только гадать, как он умудряется втиснуть туда елейную улыбку; один из тех, что состоят в самых престижных клубах и при этом не расстаются с карманным калькулятором, чтобы, не дай Бог, не оставить в ресторане чаевых больше минимальных пятнадцати процентов. Помнится, год назад в «Уолмарте» он устроил у передвижной стойки Армии спасения целый скандал, требуя квитанцию за пожертвованную мелочь. Про себя я давно уже окрестила его Задохликом.

– Как самочувствие, миссис Лейн? – осведомился он, не поднимая взгляда от разложенных бумаг.

– Надо бы лучше, да некуда! – отрезана я.

Одна из ламп дневного света мигала, отчего у меня сразу заломило в висках. К тому же низ живота недвусмысленно намекал, что грядет чисто женское недомогание. Но не сообщать же обо всем этом Задохлику!

– В таком случае можем начинать. – Этот тип встал и с достоинством приблизился к свидетельской будке. – Итак, миссис Лейн, назовите как можно точнее время взрыва.

– Около девяти часов утра.

Я поерзала на сиденье, умоляя живот повременить, и осторожно повела шеей, которая тоже заныла (видимо, за компанию). Освещение в зале суда было все же на редкость неудачным, как в общественном туалете, и запах висел какой-то химический, словно где-то рядом еще валялись банки из-под краски после недавнего ремонта. Мне пришло в голову, что так пахнут скамьи присяжных, крытые (трудно понять, из каких именно соображений) оранжевым пластиком. Ножки их обновить не потрудились, поэтому скамьи противно поскрипывали, стоило кому-то сменить позу. Вращающееся канцелярское кресло подо мной тоже было порядком расшатано и взвизгивало при каждом повороте влево. Возможно, понятие «комфорт во дворце правосудия» просто не приходит никому в голову на момент распределения бюджета, по крайней мере, в Хейстингсе, штат Теннеси. Или приходит, и даже выделяются нужные средства, но дальше пластика и мигающих ламп дело не идет, а разница оседает в чьих-то карманах. Думаю, любой, кто мало-мальски знаком с политиками и юристами, без колебаний поставит на второй вариант.

– А где находились вы в момент, предшествовавший взрыву?

– За своим рабочим столом.

Защитник глубокомысленно кивнул, прохаживаясь передо мной с заложенными за спину руками, как высушенная пародия на Грегори Пека в роли Атикуса Финча. Достойный фон ему составляли подзащитные, представители Хейстингской газовой компании, в одинаковых галстуках по пятьсот баксов, которые они поглаживали одинаково бессознательным и самодовольным жестом. До взрыва им не было ни малейшего дела, скорее всего мысленно они уже заказывали выпивку в любимой забегаловке. Я хорошо их знала, этих лощеных хорьков, еще по сумбурным, тягостным дням в больнице, когда держалась только на обезболивающем. Они толклись у моей койки, норовя подсунуть на подпись бумаги, в которых я отказывалась от всякого права на судебный иск в обмен на оплату больничных счетов. В конце концов, этим и кончилось. Однако в суде можно выступать еще и в качестве свидетеля, и вот как раз это мое право никто не догадался купить.

Я покосилась на Фей Уиттл, истицу, и на ее адвоката. Руки у обоих безвольно лежали на столе, были, как бы уронены на пего. Уже в одном этом читалась готовность к проигрышу. Лицо Фей под высоко взбитыми темными волосами казалось особенно бледным, щеки – впалыми, и я знала, что у нее и в мыслях нет по-настоящему бороться за свою правоту. Ее адвокат был полной противоположностью защитнику: коротенький, упитанный, вялый и поразительно похожий на жабу.

Тем временем Задохлик продолжал допрос, вопросы сыпались градом, и я заставила себя на них сосредоточиться.

– Заметили ли вы в тот момент что-то необычное?

– Заметила. Запах газа.

– И что вы предприняли?

– Довела этот факт до сведения присутствующей здесь миссис Уиттл.

– Какова была ее реакция?

– Она предложила мне оставаться па месте, а сама вышла, чтобы по телефону-автомату позвонить газовщикам.

– Разве у вас в конторе не было телефона?

– Не было. Здание было новое, не все коммуникации успели подвести, и именно поэтому газовые трубы находились в процессе прокладки.

– Что произошло дальше?

– Мне срочно понадобились кое-какие бумаги из архива. Я вошла туда и включила свет, испытав при этом чувствительный разряд статического электричества. Ну а потом… бум!

– Что значит «бум»?

Задохлик замер с раскрытым блокнотом в руках и с таким видом, словно я сморозила нечто несусветное. Мое раздражение усилилось.

– А что, по-вашему, это может значить?! Все взлетело на воздух! Волосы затрещали, рукава у платья вспыхнули, как свечки, и обожгли руки, но если честно, мне было не до этого – я пыталась понять, почему, черт возьми, моя задница зажата между стеной и шкафом так, что не выбраться!

При этом я буравила взглядом группу в дорогих галстуках, но все они смотрели мимо, в некую светлую даль за моей спиной.

– Миссис Лейн, прошу впредь не употреблять политически некорректных слов и выражений.

– Каких именно? «Стена»? «Шкаф»? – Я захлопала глазами с видом наивной дурочки в надежде, что это подействует на нервы даже такому обтекаемому типу, как Задохлик.

– Не прикидывайтесь! Вы отлично понимаете, что я имею в виду!

Подействовало. Так держать.

– Итак, вы почувствовали запах газа?

– Да, почувствовала.

– Но не покинули помещение? Это представляется мне несколько странным – в критических обстоятельствах остаться на месте и как пи в чем не бывало продолжать работу.

Я непроизвольно качнулась влево, взвизгнув креслом.

– Фей сказала, чтобы я осталась, – и я послушалась.

– Хотя в помещении пахло газом?

– Да! – ответила я сквозь до боли стиснутые зубы.

– Нет, определенно в этом есть нечто странное! – Задохлик издал хорошо отрепетированный иронический смешок и повернулся к присяжным. – Остаться в помещении, где ощущается явный запах газа… какое необычайное мужество перед лицом опасности!

– К чему это вы клоните? – осведомилась я, прищурившись.

– К чему я клоню? – повторил он, теперь уже буквально источая едкий сарказм. – Я клоню к тому, миссис Лейн, что никакого запаха газа не было и в помине.

Я обратила вопросительный взгляд к Фей, но ни она, ни ее адвокат даже не шевельнулись – снова я была предоставлена самой себе: выплыву так выплыву, если же пойду ко дну… что ж, так тому и быть.

– Иными словами, – медленно начала я, поворачиваясь к Задохлику, – иными словами, вы обвиняете меня во лжи?

– Я вас ни в чем не обвиняю, миссис Лейн, – запротестовал тот, благоразумно отступая подальше от свидетельской будки, к скамьям присяжных. – Однако согласитесь, безответственность ваших поступков внушает… мм… некоторые подозрения, и именно поэтому я…