«…удовлетворение потребностей приносит лишь временную радость, сменяющуюся, в свою очередь, другой (или бόльшей) неудовлетворенностью. Мечта о вечном счастье кажется недостижимой. Конечно, счастье возможно и реально, однако нам необходимо принять его истинную недолговечность, особенно если мы обращаемся к его более ярко выраженным формам.»31
Рональд Инглхарт говорит, что если бы достижение желаемого дарило нам долгое ощущение счастья, мы бы перестали стремиться к чему-либо.32 Субъективное благополучие, говорит он, «это баланс между желаемым и действительным, и в долгосрочной перспективе человеческие желания имеют тенденцию расти, подстраиваясь под действительность».33
Абрахам Маслоу осуждающе отзывается о нашем вечном недовольстве.34 Великий пессимист от философии, Артур Шопенгауэр, еще раньше подметивший эту черту жизни, считал ее неизбежной.35 Жизнь, согласно Шопенгауэру, это непрерывное состояние желания и стремления – состояние недовольства. Достижение желаемого приносит зыбкое удовлетворение, быстро сдающееся под натиском новых желаний. Если же желать до конца, результатом будет скука – еще одна форма неудовлетворенности.36 Таким образом, «хотение» является неотъемлемой частью жизни, мы перестаем желать, когда перестаем существовать.
Артур Шопенгауэр поспорил бы с Маслоу о том, что счастье реально. По его мнению, лишь страдание существует само по себе.37 Счастье, по словам Шопенгауэра, это мимолетная передышка от страданий, удовлетворение – эфемерное исполнение желаний. В рамках гедонизма истинного удовольствия не существует, а удовольствие – лишь проходящее облегчение негативных состояний.
Не обязательно подобно Шопенгауэру отрицать существование счастья, чтобы принять, что страдание неизбежно и всепроникающе. Исполненные желания, как и удовольствия (пусть даже истинные) – это достигаемые состояния, а не безусловные. Иными словами, голод – состояние естественное, а вот над устранением его приходится постараться. После еды и питья наполняются мочевой пузырь и кишечник, закономерно наступает дискомфорт, и вновь нам нужно его устранять. Нам приходится искать приятных ощущений, иначе жизнь становится пресной. Суть в том, что нам приходится корпеть над тем, чтобы избежать страданий (скуки в том числе), а это удается не всегда, чего не скажешь о всепроникающем недовольстве. Бывают моменты или даже периоды удовлетворенности, но они отравлены не проходящей тоской и страстным желанием. Поллианнизм позволяет людям закрыть глаза на это желание, но оно никуда не исчезает.
Вы можете возразить, что озвученные мною аспекты показывают жизнь в худшем, чем есть на самом деле, свете. Время, заполняющее пробелы между мгновениями исполненных желаний, все же ценно, пусть даже круговорот желаний бесконечен, а большинство желаний вообще остаются неисполненными. Есть что-то положительное либо в «хотении», либо в периоде депривации, либо и в том, и в другом. В защиту этого мнения есть два аргумента: во-первых, можно сказать, что помимо собственно желания чего-либо, мы желаем ощутить само «хотение». Таким образом, мы удовлетворяем одновременно и желание «хотеть», и само желание чего-либо. То есть, мои аргументы становятся неверны, и наши желания все-таки исполняются. Во-вторых, можно сказать, что неважно, желаем ли мы исполнения желания или «хотения», предвкушение делает исполнение желания еще восхитительнее.
Однако обе аргумента ограничены. Я допускаю, что кто-то может наслаждаться процессом воплощения желаний. Наверняка есть писатели, наслаждающиеся написанием книги или стихотворения, садоводы, радующиеся тому, как растут их овощи. Но я все же считаю, что поллианнизм и другие психологические факторы заставляют людей думать, будто им приятен процесс «хотения», даже если желание так и не исполняется. Даже отбросив в сторону психологию, мы понимаем, что не все наслаждаются процессом «хотения». Некоторые писатели могут ненавидеть процесс написания и наслаждаться лишь готовой работой, фермеры могут не любить процесс выращивания и трудиться только ради пропитания. Кроме того, существуют такие желания, стремление к которым не будет наслаждением ни для одного человека в здравом уме. Например, желание побороть рак. Пациент хочет его победить, но вряд ли он желает самого процесса лечения, жутких лекарств и процедур, не будучи даже уверенным, что это поможет.
Справедливо будет сказать, что предвкушение, ожидание и стремление усиливают удовольствие от исполнения желания. Еда приносит бόльшее наслаждение, когда человек голоден. Победа в гонке слаще, если перед этим усердно тренироваться. Невероятно радостно сыграть сложную мелодию после долгих часов упражнений.