Защитники прав инвалидов также верно отмечают, что оценка качества жизни среди инвалидов и здоровых людей разительно отличается. Здоровые говорят, что жизнь с ограничениями не стоит начинания (и возможно, не стоит продолжения), в то время как инвалиды считают, что жизнь с ограничениями стоит начинания и, тем более, продолжения. Я нахожу взгляд большинства очень удобным, т.к. порог (с которого жизнь считается стоящей начала) располагается выше уровня жизни с инвалидностью, но ниже уровня жизни «нормального» человека. Но что насчет инвалидов, устанавливающих порог как раз ниже уровня собственной жизни? Защитники прав инвалидов утверждают, что обычные люди завышают порог оценки.
Так как люди склонны к разногласиям (о чем я писал выше), я считаю, что порог наоборот – занижен (чтобы как можно больше жизней прошли его и считались стоящими начинания). Я предполагаю, что воображаемые существа, живущие блаженной жизнью без боли и страданий, согласились бы с этим утверждением. Они бы с жалостью взглянули на наши страдания, страх, горе и разочарования, как мы с жалостью смотрим на обессиленных паралитиков, и посчитали бы, что такая жизнь является худшей альтернативой не-существования. Наши суждения о том, какое количество страданий может считаться приемлемым, серьезно подвержены влиянию психологических факторов, подробно описанных в третьей части. То есть, наши суждения недостоверны. Более того, недостоверен не только взгляд большинства, но и людей с ограничениями. По только что озвученным психологическим причинам нельзя считать ни одну жизнь достойной начала.
Любопытно, что этот вывод имеет особое значение для тех, кто настаивает на существовании проблемы восприятия. Считается неправильным и оскорбительным говорить о необходимости предотвращения рождения инвалидов. Я же утверждаю, что нужно предотвратить любое рождение (т.е. избегаю оскорбительной формулировки). С одной стороны, я поддерживаю этот аргумент, но в форме, которая не понравится его приверженцам: вместо того, чтобы считать жизнь инвалида достойной начинания, я считаю, что ни одна жизнь этого не достойна. При этом мои слова будут менее оскорбительны для людей с ограничениями. Мои слова уже не будут содержать посыла «мы нормальные, а вы – нет», ведь мое мнение распространяется на всех без исключения (даже на самого себя).
Мое утверждение о необходимости предотвращения любого рождения не столь страшно, как может кому-то показаться. Для объяснения нужно вспомнить разделение, проведенное во второй части книги, а именно – на жизни будущие и жизни уже существующие. В первом случае необходимо выяснить, стоит ли жизнь начинания, во втором – стоит ли жизнь продолжения, для чего используются разные пороги оценки. Утверждение, что жизнь человека не стоила начала, не означает, что она не стоит продолжения. Ценности жизни уже существующего человека ничто не угрожает. Естественно, для этого человека было бы лучше не существовать, но это сугубо теоретическое заключение, не влияющее на текущее существование. Другое дело, если бы мы судили о ценности будущей жизни уже существующего человека с позиции его текущего существования, что в корне не правильно. Ведь если человек (еще) не существует, у него нет интереса в существовании.
«Испорченная» жизнь.
Принимая во внимание только выводы, сделанные во второй и третьей части, можно сказать, что не только инвалиды с серьезными ограничениями, но и вообще кто угодно может подать иск на родителей за испорченную жизнь. Однако ранее я пришел к выводу, что пока еще есть необходимость в узаконивании права на деторождение. И хотя я считаю, что это право со временем должно быть упразднено, произойдет это только по очень веским причинам. Если так, должно быть и право производить на свет детей с относительно хорошим качеством жизни. В случае принятия такого закона, уже не каждый сможет подать иск за испорченную жизнь (теоретически такая возможность может иметься).