Помимо решения проблемы безличности, проблемы пустого прибавления и проблемы противоречащих выводов, моя точка зрения также объясняет «асимметрию»:
При том, что непозволительно произвести на свет ребенка, чья жизнь не будет стоить продолжения, нет никаких моральных причин произвести на свет ребенка, чья жизнь будет стоить продолжения.28
Учитывая тот факт, что появление на свет причиняет вред (даже если потенциальная жизнь будет счастливой), нельзя говорить о существовании морального оправдания для рождения на свет ребенка (или, по крайней мере, морального оправдания с учетом всех обстоятельств). Конечно, могут быть оправдания pro tanto29 – например, интерес будущих родителей.
Итак, мои доводы почти полностью соответствуют тому, что профессор Парфит называет Теорией X:
1) решают проблему безличности;
2) избегают противоречащих выводов;
3) разрешают проблему пустого прибавления;
4) объясняют асимметрию.
Я не говорю, что моя точка зрения является Теорией Х. Моя точка зрения касается только того, что должно или не должно существовать больше людей, в то время как Теория Х является общенравственной теорией, одновременно касающейся вопросов численности человечества. Однако тот факт, что моя точка зрения в стольких пунктах совпадает с Теорией Х, говорит о том, что к моей точке зрения стоит относиться серьезно, невзирая на интуитивное отвращение со стороны большинства людей.
Контрактарианизм.
Вопрос, может ли контрактарианизм30 дать четкое понимание того, сколько людей должно жить на планете, вызывает множество споров. Дерек Парфит считает, что контрактарианизм не сможет в достаточной степени выполнить эту функцию.
В идеальной форме контрактарианизма принципы справедливости выбираются с, как ее назвал Джон Ролс, «изначальной позиции» – гипотетической позиции, в которой беспристрастность достигается лишением сторон позиции знания определенных фактов о них самих. Проблема заключается в том, считает Дерек Парфит, что стороны в исходной позиции должны, как минимум, знать что они существуют. И при выборе этических принципов, влияющих на будущих людей, полагать, что мы абсолютно точно будем существовать, это то же самое, что «при выборе принципов, ущемляющих женщин, полагать, что мы абсолютно точно будем мужчинами».31 Здесь заключена проблема, т.к. для идеального контрактарианизма крайне важно «не знать, будем ли мы способны вынести гнёт принятого нами принципа».32
Я вижу в возражении Дерека Парфита несоответствие: аналогия не показательна, т.к. только существующий человек может «вынести гнёт» любого принципа. И принцип, приводящий к тому, что потенциальные люди никогда не появятся на свет, на самом деле никак не влияет на уже существующих людей. Получается, не-появление на свет никому не делает вреда. Ривка Вайнберг приходит к тем же взглядам, но иным путем. Она говорит, что «существование не является выгодой, которую можно передать другому», а значит, «ни люди в общем, ни личность в частности, не пострадают от принятия допущения существующей перспективы».33
Тем, кто не доволен таким объяснением, я предлагаю задуматься, можно ли изменить исходную позицию таким образом, чтобы стороны не знали, будут ли они существовать. Дереку Парфиту это не представляется возможным. Он объясняет это тем, что, хотя мы и «можем представить альтернативный мир, в котором нас не существует… мы не можем в самом деле полагать, что в реальном мире нас вправду может не существовать».34 И все равно, я не понимаю, чем объясняется то, что потенциальные люди не могут быть сторонами в исходной позиции. Почему сторонами должны быть именно люди «в реальном мире»? Почему мы не можем представить на месте сторон потенциальных людей? Некоторые могут возразить, что это метафизическая причуда – воображать, что потенциальные люди могут занимать исходную позицию.