Когда мне сказали, что на меня имеются виды то, я стала думать о том, как мне с ним быть? Как мы останемся наедине, кто первый что-нибудь скажет и понадобится ли это вообще, возникнет ли неловкость и тогда не избежать этих дурацких извинительных ужимок, или всё пойдет само собой? Я тогда совсем не умела говорить о любви, а он? Я бы поняла, если бы фразы были заготовлены и…о нет, дальше не хочу в этом русле, ведь из него не вырулишь. Надо уметь говорить. Мужчины тоже любят ушами, мы просто не стараемся, наденем декольте и готово. А неловкость возникла бы. Я "болталась" в этом кафедральном соборе. Слишком много воздуха. При всей его твердыне, не на что опереться. Я ничего не спрашивала у мамы. Разве что-то из всего этого можно спросить?
А потом мы как-то перестали к нему ходить, у меня, кажется, началась сессия или практика, а никто никуда не спешил, да и страсти не было. Да меня бы и не стали "выдавать" без моего согласия, а до согласия не дошло. Эта история не имела завершения. Потом я узнала о его очередном обострении. А ещё через какое-то время узнала, что он умер. Кажется, это был какой-то февраль. Его сбила машина, когда он переходил через дорогу в опасном месте в пьяном виде, неделю промучился в реанимации и скончался. Я два дня ревела навзрыд. Не потому, что он был мне близок – нет, но… В песне у Бутусова есть слова "Смерть – это то, что бывает с другими". Я даже могла бы допустить, что она может случиться со мной, но с ним…! Если даже он может умереть, то она действительно есть. Она такая настоящая, мерзкая, необратимая и неумолимая. Вот почему я рыдала. Мне было страшно от того, что смерть существует.
Бюджетная сфера
Сутра разбудил звонок подруги. Она сообщила, что в театре есть вакантная должность дизайнера афиш.
1) Официальное трудоустройство.
2) На работу ходить не надо, всё делается дома и посылается по интернету.
3) Появляться нужно по необходимости и с предварительным созвоном раз в неделю или в месяц.
4) Зарплату платят день в день.
5) Летом можно в отпуск и не отпрашиваться, всё равно никто не заметит отсутствия.
…и дала телефон главного художника.
Я тяжёлая на подъём и не сразу сказала "да", но потом, когда уже проснулась то почувствовала, как во мне поднимается волна восторга от мысли, что теперь я буду работать в театре!
Это мамины консерваторские гены воспитали во мне такое боголепное отношение к сцене и ко всем кто ей служит, хотя сама я никогда о ней не мечтала, но откуда-то знаю, что пребывание на ней меняет мироощущение и делит жизнь на "до" и "после" выхода.
Да к тому же, свободный график.
6) Да ещё и бесплатные контрамарки на все местные спектакли.
7) И ещё, принадлежность к этой богеме с оттопыренными мизинцами, придыханием, поволокой на глазах и чётко выстроенной субординацией между представителями элиты и знающими своё место исполнителями их воли.
В обычной жизни все эти дамы и кавалеры в костюмах-тройках и с ленинградским прононсом совершенно нежизнеспособны, но, когда они собраны в специально отведённом месте, где для них созданы особые условия – приятно бывает туда окунуться, как в заповедник.
Я созвонилась с театром и договорилась о встрече, разумеется, не сегодня, ведь все так заняты… Ожидания меня не подвели. В кабинете менеджера по персоналу царила атмосфера интеллигентного радушия, выражаемая хорошо поставленными голосами, отточенными манерами и всё той же барской субординацией.