Не уверена, что письмо моё было прочитано, потому что мою идею истолковали неверно.
По мнению главного художника изображение каблука было слишком в лоб и ассоциировалось с выражением "под каблуком", а когда я сказала, что идея в том, что каблук женский и как раз его-то и укрощают, она сказала, что это не очевидно. Видимо плеть, обвитая вокруг туфли, выглядела недостаточно красноречиво. Не уверена, что она вообще видела эскиз, а не ей пересказали.
Оказалось, что афиша не будет расклеиваться нигде, она будет А-4 формата, раздаваться по заводам и другим предприятиям и совсем ей не нужно восприниматься издалека. Ну это уже хоть что-то.
– Что же вы хотите видеть на ней, если туфля не нравится?
– Ты что же, хочешь, чтобы тебе сказали, что рисовать?
– Ну вообще-то да – абсолютно искренне сказала я.
– Ладно, я тебе скажу. Это будет не совсем Шекспир. По замыслу режиссёра на балконе будет сидеть джаз-банд, а в конце спектакля на сцену выедет мотоцикл.
– То есть костюмы будут современные?
– Не совсем, не везде. Мы ещё не знаем про костюмы.
– Но основная концепция в чём? Если это не классическая постановка Шекспира, то какая альтернатива?
– Ой, да Олежка (режиссёр) ещё и сам не решил. Я вообще не понимаю, чего это он решил поставить именно этот спектакль?
– Так в каком направлении мне думать?
– Ну, это может быть какая-нибудь красивая клякса, а из нее выходит название "Укрощение строптивой", хотя…может он ещё и не так будет называться…
– Даже название неизвестно?!
– Ну это не важно. Название мы можем потом написать.
– !!!
– Ты справишься. Ты же художник – молитвенно складывая руки, сказала она. Сейчас все всё в компьютере делают, а ты рисовать умеешь. Ну вот смотри – она подходит к картине, висящей на стене, с изображением кентавра, стоящего у дерева, и говорит – Вот, представь себе, что здесь написано "Укрощение строптивой". Зритель смотрит и думает – почему же эту картину так назвали? Он начинает подтягивать свои догадки и в конце концов объясняет себе, почему. И тут мне стал понятен весь смысл современного искусства со всеми его банками говна, распиленными акулами и ватрушками на гранитной плите.
– Пойдём, я покажу тебе как я предложила оформить сцену – заходим в соседнюю комнату и смотрим на макет сцены – видишь, здесь готический декор – почему-то. По краям сцены стоят скульптуры – почему-то. Здесь будет балкон – почему-то. А здесь 3 ступеньки и посередине будет что-то стоять – я ещё не придумала что.
– И у вас всё так делается "пальцем в небо"? – она довольно улыбнулась и закивала.
Мы договорились, что я нарисую женский профиль крупным планом, а волосы будут состоять из витража или предметов, относящихся к нашей теме. Почему? Почему-то.
Рисовать мне не хотелось, и я тянула время. Звонить им мне тоже не хотелось, но меня нашла менеджер по персоналу.
– Вы сможете прийти к нам завтра или в четверг?
– Могу. Скажите, а кто будет присутствовать на встрече?
– Ну … главный режиссёр уже вернулся из своей поездки.
– А кто утверждает мою работу в конечном итоге?
– Ну вы же разговаривали в прошлый раз с главным художником? Выслушали критику. Вы же нарисовали нам ещё что ни будь? Теперь на это посмотрит режиссер и, если ему понравится, то мы покажем главному худ. руку.
– Но ему может и не понравиться, потому что на сей раз я рисовала пожелания главного художника?
– Может и не понравиться, а что же вы хотели? Это творческий процесс.
– То есть я должна рисовать макеты каждый раз для нового человека?
– Да.
– А нельзя ли сделать так, чтобы все собрались, и мы всё сразу обсудили?
– Главный худ. рук не будет смотреть ваши эскизы, он только утвердит или не утвердит готовую афишу.
– То есть как? Я сначала удовлетворяю потребности главного художника, потом главного режиссёра, а только потом ход. рука?
– Да.
– Но так можно рисовать бесконечно.
– Вы поймите – это театр – выдохнула она в трубку – у нас не бывает так, чтобы сразу было всё понятно. Театр – это процесс, его нужно понимать.
– Скажите, а когда меня трудоустроят?
– Когда мы на вас посмотрим.
– И когда на меня посмотрят?
– Когда вы нарисуете нам афишу, которая всем понравится.