Но жить как сволочь ведь не только преступление, а ещё и наказание. "Оставь", - так сказал бы ему брат. Трясучка настроился глядеть на светлые стороны событий. Поэтому он отвернулся от причалов и пошёл по широкой улице в город. Мимо кучки нищих на тряпках, машущих культями и ссохшимися конечностями. По площади, где здоровенный памятник какому-то суровому мужику указывал в никуда. Трясучка понятия не имел, кем он мог быть, но выглядел тот чертовски самодовольно. Запах стряпни донёсся до Трясучки, заставляя кишки заворчать. И подманил его к некоему подобию прилавка, где на разведенном в ведре огне жарили куски мяса.
- Один из них, - показывая сказал Трясучка. Кажется, ничего больше произносить не требовалось, и он не стал усложнять. Меньше шансов ошибиться. Когда повар назвал цену, Трясучка чуть не подавился собственным языком. За столько он бы взял на Севере целую овцу, а может даже пару на развод. Мясо оказалось наполовину жиром, а на другую - сплошными жилами. Его вкус и рядом не стоял с запахом, и это уже не удивляло. Похоже, большинство вещей в Стирии на самом деле не столь замечательны, как о них объявляли.
Пока он ел, начал усиливаться дождь, морося в глаза Трясучки. Несравним с теми бурями, что радовали его на Севере, но вполне достаточный, чтобы малость промочить его настроение и породить вопрос, где, же он, нахрен, сегодня заночует. Дождь сочился с замшелых скатов и сломанных желобов, окрашивал чёрным булыжники, понуждал людей сутулиться и браниться. Трясучка отошёл от тесных зданий, и вышел на берег широкой реки, полностью выложенный и ограждённый камнем. Чуть-чуть постоял, раздумывая, какой дорогой ему пойти.
Город простирался на всём протяжении обзора. Мосты выше и ниже по течению, дома на другом берегу - ещё громаднее, чем на этом, боковые башни, купола, крыши, тянулись и тянулись, полускрытые дымкой и таинственно серые под дождём. Снова рваные бумаги колыхались на ветру, на них цветной яркой краской намалёваны буквы, подтёки сбегали вниз на мостовую. Местами, надписи были на высоте человеческого роста. Трясучка уставился на один из наборов букв, пытаясь хоть немного понять их смысл.
Другое плечо задело его, прямо по рёбрам, невольно заставив крякнуть. На этот раз он, сердито рыча, выругался. Сжал небольшой ломоть мяса в кулаке, будто сжимал клинок. Затем перевёл дыхание. Не в столь уж незапамятные времена Трясучка отпустил Девять Смертей. Он помнил то утро, как будто всё было вчера - снег за окнами, нож в руке, и звон, когда он уронил нож на пол. Оставил в живых того, кто убил его брата. Отказался мстить - ради того, чтобы начать новую жизнь. Отступить от крови. Однако отступить от неосторожного плеча в толпе не было событием, достойным песен.
Он выдавил полуулыбку и пошёл другой дорогой, вверх на мост. Нелепые вещи, такие как удар в плечо, могут обозлить не на один день, а он не хотел омрачить свои начинания ещё до того, как они начались. На той стороне стояли статуи, отрешенно смотря над водой - химеры из белого камня, пятнистые от птичьего помёта.
Мимо текла толчея людей - одна река над другой. Людей любого вида и цвета. Так много, что среди них он почувствовал себя никем. Попавшим в такое место, где неизбежно получишь плечом.
Что-то ободрало его руку. Ещё до того, как он это осознал, Трясучка сграбастал кого-то рядом за шею, прижал задом к парапету, наклонил над водой в двадцати шагах внизу и сжал горло, будто душил курёнка.
- Ударил меня, мразь? - прорычал он на северном наречии - Я тебе, блядь, глаза вырежу!
Тот был невысокого роста и выглядел страсть как напуганным. Должно быть на голову ниже Трясучки и почти вполовину меньше весом. Преодолев первую багровую вспышку ярости, Трясучка выпустил бедного придурка, похоже, даже не дотронувшегося до него. Злости не было. Как же он умудрился отказаться от большого зла и при этом так потерять выдержку из-за ничего? Он сам всегда был своим злейшим врагом.
- Прости, друг, - от чистого сердца произнёс он по-стирийски. Он позволил человеку съехать вниз и неловко отряхнул скомканный ворот его куртки. - По правде, прошу прощения. Всё это - небольшая... как это у вас называется... ошибка. Прости. Хочешь... - Трясучка обнаружил, что протягивает ломтик, по-прежнему зажатый в руке последний кусочек жирного мяса. Человек вытаращился. Трясучка поморщился. Конечно, ему не захочется такого угощения, Трясучка вряд ли хотел его сам. - Прости... - Человек повернулся и рванулся в толпу, испуганно бросив взгляд через плечо, прямо-таки спасаясь от нападения буйного безумца. Может статься, так оно и было. Трясучка стоял на мосту, в тоске над бурой водой, журчащей вдаль. Надо заметить, точно такой же водой, как и на Севере.