Устои - вещь хорошая, но в такое время как сейчас, они могут подбешивать.
Для заключённого и попрошайки, двое мужчин работали слаженно. Не тратя времени или лишних движений. Ни признака нервозности от того, что они готовят убийство. С другой стороны Монза всегда обладала сноровкой подбирать правильных людей для заданий. Дружелюбный защёлкнул кандалы на толстых запястьях телохранителя. Трясучка потянулся и повернул шишку светильника, за стеклом затрепетало пламя, разливая свет по грязной кузнице.
- Приведи его в чувство.
Дружелюбный выплеснул на лицо Гоббы ведёрко воды. Тот, вдохнув воду, закашлялся. Потряс головой, смахивая с волос капли. Попытался встать, и тут загремела цепь, притянув его обратно книзу. Он сердито глянул вокруг, сверкая жёсткими глазками.
- Вы тупые мрази! Вы покойники, вы, оба! Трупы! Чё, не знаете, кто я? Не знаете, на кого я работаю?
- Я знаю. - Монза старалась ступать плавно, как ходила раньше - но так до конца с этим и не справилась. Хромая, она подошла к светильнику, откидывая капюшон.
Мясистое лицо Гоббы сморщилось. - Нет. Не может быть. - Глаза распахнулись шире некуда. Затем ещё шире. Шок, потом страх, потом ужас. Он отшатнулся - цепь слегка зазвенела. - Нет!
- Да. - И она, назло боли, улыбнулась. - Как поживаешь, блядина? Смотрю, Гобба, ты набрал вес. Даже побольше, чем я потеряла. Забавно дела идут. А там у тебя, не мой ли камень?
На его мизинце был рубин, красный огонёк на чёрном металле. Дружелюбный наклонился, скрутил перстень с пальца и бросил ей. Он поймала его левой рукой. Последний подарок Бенны. Тот, которому они вместе радовались, поднимаясь верхом на гору, чтобы встретиться с герцогом Орсо. Тонкое кольцо поцарапали и немного погнули, но камень всё также кроваво искрился - цветом перерезанного горла.
- Слегка помялось, когда ты пытался меня убить, а, Гобба? Прямо как и все мы? - Некоторое время ушло на неуклюжие попытки надеть кольцо на средний палец левой руки, в конце концов, она, вкручивая, пропихнула его через костяшку. - На эту руку в самый раз. Хоть тут повезло.
- Стой! Мы можем договориться! - Теперь лицо Гоббы каплями покрывал пот. - Можем что-нибудь придумать!
- Я уже придумала. Правда, боюсь, не в силах предоставить тебе гору. - Она сдвинула с полки молоток - цельный, с коротким молотовищем и тяжёлой стальной чушкой в качестве набалдашника – и, сомкнув на нём левую руку, почувствовала, как смещаются суставы пальцев.
- Поэтому взамен придётся разломать тебя им. Подержи его, ладно?
Дружелюбный завернул правую руку Гоббы и силой прижал её к наковальне. Царапающиеся пальцы бледно извивались на тёмном металле. - Тебе надо было меня добить.
- Орсо всё поймёт! Он узнает!
- Ну конечно. Когда я сброшу его с его собственной террасы, уж точно всё поймёт.
- У тебя ни за что не выйдет! Это он тебя убьёт.
- Он уже меня убил, помнишь? Эка невидаль.
Гобба сопротивлялся, на шее даже выступили вены. Но Дружелюбный, несмотря на всю массу телохранителя, держал крепко. - Ты его не побьёшь!
- Может и нет. Думаю, поживём - увидим. Наверняка скажу только одно. - Она вскинула молоток. - Без тебя.
Боёк опустился на его пальцы с лёгким металлическим звоном - один, два, три раза. Каждый взмах отдавался в её руке, вспыхивал болью в предплечье. Но гораздо меньшей болью, чем вспыхнула у Гоббы. Он задыхался, скулил, корчился - расслабленное лицо Дружелюбного прильнуло к его лицу, искажённому от натуги. Гобба отдёрнулся от наковальни, кисть свернулась набок. Когда молоток со свистом врезался и сплющил её, Монза поняла, что усмехается. Следующий взмах пришёлся по запястью, и оно почернело.
- Выглядит даже хуже чем моё. - Она пожала плечами. – Что ж. Когда платишь долги, уплатить проценты считается признаком хорошего тона. Давай другую руку.
- Нет! - вопил Гобба, пуская слюни - Нет! Вспомни моих детей!
- Вспомни моего брата!
Молоток крушил другую руку. Она наносила каждый удар аккуратно, не спеша, сосредоточенно. Кончики пальцев. Пальцы. Костяшки. Большой палец. Ладонь. Запястье.
- Шесть и шесть, - крякнул Дружелюбный, на фоне криков боли Гоббы.
В ушах Монзы стучала кровь. Она не была уверена, что правильно его расслышала.
- А?
- Шесть раз и шесть раз - он отступил от телохранителя Орсо и встал, потирая ладони. - Молотком.
- И? - огрызнулась она без понятия, что бы это значило.
Гобба неимоверно напрягая ноги, перегнулся через наковальню, волоча кандалы и разбрызгиваясь плевками, пока тщетно пытался сдвинуть громадную болванку изо всех своих сил. Почерневшие руки болтались.