- Ладно, ты прав. Я, выходит, самый тупой мудила на всём Земном Круге, а? Дивное диво, что у меня получается без напоминаний удерживать говно в кишках.
- Такая мысль на ум приходила.
- Всё же магия есть, - буркнул Трясучка, - Я видел, как женщина накликала туман.
- Неужели? И чем он отличался от обычного тумана? Волшебного цвета? Зелёный? Оранжевый?
Трясучка нахмурился. - Обычного цвета.
- Итак, женщина позвала, и стал туман. - Морвеер поднял бровь на свою ученицу. - Разумеется, колдовство. - Она ухмыльнулась, впиваясь зубами в яблоко.
- Я видел человека, разрисованного письменами, что сделали половину его тела неуязвимой для любого оружия. Я сам проткнул его копьём. Удар должен был быть смертельным, но не оставил даже царапины.
- Ууууу! - Морвеер поднял обе ладони и скрючил пальцы, как изображающий привидение ребёнок. - Волшебные письмена! Сперва не было никакой раны, а потом... не стало никакой раны? Во всеуслышанье каюсь! Мир полон чудес. - Снова смешок от Дэй.
- Уж я-то знаю, что я видел.
- Нет, мой озадаченный друг, ты лишь думаешь что знаешь. Нет такой штуки как магия. Уж никак не здесь, не в Стирии.
- Лишь вероломство, - пропела Дэй, - и война с чумой, и деньги, что пока не наши.
- Так всё-таки, зачем ты осчастливил Стирию своим присутствием? - спросил Морвеер - Почему не остался на Севере, окутанный волшебной мглою?
Трясучка медленно потёр шею. Сейчас причина показалось ему странной, и он, называя её, почувствовал себя ещё большим дурнем. - Я приехал, чтобы начать новую жизнь. Стать лучше.
- Начав с того, где ты сейчас, я думаю, это вряд ли окажется слишком трудным.
У Трясучки ещё осталось маленько гордости, и ржач этого хера начинал её задевать. Он бы с удовольствием просто-напросто бы сшиб его с повозки секирой. Но северянин пытался поступать правильно, поэтому взамен он склонился к отравителю и проговорил на северном наречии, кротко и ласково: - Думаю, твоя голова набита говном, что не удивляет, ибо твоя рожа на вид жопа жопой. Вы, коротышки, все одинаковы. Всегда выделываетесь, мол, какие вы умные, чтоб вам было чем гордиться. Но сколько б ты надо мной не издевался, мне всё равно. Я уже выиграл. Ты никогда не станешь высоким. - И он усмехнулся прямо в лицо. - Смотреть поверх толпы навсегда останется для тебя лишь мечтой.
Морвеер нахмурился. - И что эта трескотня должна означать?
- Это ж ты у нас учёный, на хую кручёный. Сиди и разгадывай.
Дэй зашлась визгливым хохотом, пока на неё сердито не зыркнул Морвеер. Тем не менее она продолжала лыбиться, сточив огрызок яблока до косточек и отбросив его прочь. Трясучка приотстал и стал смотреть, как мимо едут пустые поля. Вспаханная земля, подмороженная утренней стылостью навевала думу о доме. Он испустил вздох и пар унёсся к тусклому небу. Все друзья, которыми в жизни обзавёлся Трясучка, были воинами. Карлы и названные, боевые товарищи, тем или иным путём в большинстве вернувшиеся в грязь. Он решил, что здесь, посередине Стирии, Дружелюбный самое близкое ему существо по духу в пределах досягаемости, поэтому слегка прижал бока коня и подскакал к арестанту.
- Хей. - Дружелюбный не произнёс ни слова. Даже не повернул голову, чтобы показать, что услышал. Натянулась тишина. При взгляде на каменную стену его лица было трудно представить заключенного задушевным товарищем, подхватывающим трясучкины шутки. Но ведь должен же человек хоть на что-то надеяться? - Ты же ведь был солдатом?
Дружелюбный покачал головой.
- Но в бою бывал?
И снова.
Трясучка продолжал долбить своё, как будто тот сказал "да". Теперь у него не было особого выбора. - Я кое-где посражался. Ходил в бой в тумане вместе с карлами Бетода к северу от Камнура. Стоял плечом к плечу с Руддой Тридубой у Дунбрека. Бился семь дней в горах вместе с Ищейкой. То были семь отчаянных деньков.
- Семь? - спросил Дружелюбный, с интересом поднимая одну массивную бровь.
- Айе, - вздохнул Трясучка. - Семь. - Имена тех людей и тех мест здесь, внизу, ни для кого ничего не значат. Он пронаблюдал, как вереница крытых повозок приближается с встречной стороны. Мужчины в стальных шлемах с арбалетами в руках хмуро взирали на него со своих сидений. - Тогда где ты научился драться? - спросил он. Капля надежды на полноценную беседу высыхала на глазах.