Если бы вы жили четыре тысячи лет назад, ваши чувства по отношению к текущему времени, жизни и смерти были бы совершенно иными. Хотя сейчас мы считаем, что время бежит только вперед, в древности все свидетельствовало о том, что оно циклично: год проходит через все сезоны; сменяются дожди и периоды засухи; растения, животные и люди растут и увядают; и цикл повторяется опять. Идея человеческой реинкарнации кажется вполне логичной. Движение луны и звезд тоже подтверждает, что природа действует циклами, повторяясь снова и снова. В каждой культуре есть свой миф о сотворении мира, начало которого лежит в какой-то точке отдаленного прошлого и не приписано какому-то определенному времени. Это «природные религии».
Затем евреи написали необычную книгу. В отличие от повторяющейся гипнотической поэзии природных религий она была написана линейной прозой. И еще необычнее – сотворение мира и истории, следующие за ним, не повторялись закольцованно, как строки длинной песни; они были твердо укоренены в линейном времени, которое шло только в одном направлении. Авраам и Исаак, Руфь и Сара существовали один и только один раз. Поколения были перечислены друг за другом, по списку, на тот случай, если вы нуждаетесь в напоминании, что реинкарнация в планы не входила.
Многие ученые считают, что это связано с осознанным намерением отличить евреев от тех, кто поклонялся природе. Утверждая, что божественное время линейно и нециклично, иудеи таким образом отделяли себя от природы как таковой, ставили себя над природными силами, обозначали, что ими управляет сила более сознательная и могущественная, чем природа. Христиане позже развили это понимание времени еще дальше, выделив идею конца света, огненного апокалипсиса.
Таким с тех пор и осталось для нас время – движущимся по прямой, в одном направлении, к Неизбежному Концу. Воспринимать его по-другому нам сложно, но именно отсюда и вырастает одна из главных причин нашего отношения к наступлению сорокалетнего возраста.
Середина жизни – время, когда настигает ощущение смертности.
Неважно, сколько раз вы прокручивали это в голове, прежде чем достигли сорока, в действительности вы почти никогда не верили в неизбежность собственной смерти. Но исполнилось сорок, и мысль эта вдруг заставила вас очнуться, как ведро ледяной воды, опрокинутое на голову.
«Я так рассвирепел в тот день, когда осознал, что однажды умру, что не вылезал из постели все выходные. Я никогда больше не буду молодым. Однажды я даже перестану существовать. Ну, тогда я останусь в постели и к черту всех!» – объяснял мне сорокалетний бухгалтер.
«Я не мог решить, что делать в первую очередь. Хотел купить дом. Потом решил, что нужно бросить службу и пойти работать в театр. Затем показалось очень важным переехать в Колорадо, – рассказывал университетский профессор. – Я чувствовал себя как загнанная в ловушку крыса. Я не знал, куда двигаться, но оставаться на месте было невыносимо».
«Это было так нечестно! Как будто раньше все тревожились по поводу смерти, а мне это было необязательно», – так описывала свои чувства моя соседка, преподавательница фортепьяно.
И вот вы в кризисе и полны растерянности, а время тикает. Нужно ли гнаться быстрее, чем прежде, за старыми целями, привычными фантазиями? Или замереть на месте и прикинуться невидимым, как перепуганный кролик, над которым парит ястреб? Как лучше всего использовать время?
Люди говорят: «Используй время с умом», и мы согласно киваем, а потом они уходят, и мы думаем: «Что, черт побери, значит – “с умом”?» Что вы должны делать с оставшимся временем? И, углубившись в раздумья, вы внезапно слышите, что только что мысленно произнесли – «оставшееся время». Вы никогда прежде не говорили так про свою жизнь.
И мурашки бегут по спине.
Будущее только что сменило свое обличье. Когда-то оно сияло возможностями, а теперь на ваших глазах исчез ваш самый надежный аварийный люк – бессмертие. У вас, как говорится, вполне предсказуемый жизненный кризис. Но пусть кто-то и дал этому название, разве вам объяснили, что с этим делать? Бегать по улицам с воплями? Ожесточиться, горевать?
Горечь и усталость от жизни в среднем возрасте
У мрачного настроения есть особенность: вам кажется, что вы знаете все ответы. Я часто замечала это у людей среднего возраста, пытающихся найти точку опоры в разладе, вызванном кризисом. Они весомо и трезво, даже цинично подтвердят, что ваши худшие страхи оказываются реальными. Все лишается привлекательности. Что толку чем-то заниматься? Вы все равно умрете. А тот, кто не соглашается, – все равно что глупенькая Поллианна, которая пытается выдать желаемое за действительное.