— Да — да, имеешь, имеешь, но не делай так больше, а то у меня сердце остановится с перепугу.
— Идёт.
— Что ты хотела сказать мне?
— Только то, что я очень сильно люблю тебя.
— И всё?
— Именно.
— Здорово. Хотя это давно не новость для меня. Иди сюда, дай я поцелую тебя.
После обжигающего поцелуя Ирма всё — таки нашла в себе силы спросить:
— Что ты хотел сказать мне?
— Вчера мне позвонил мой спортивный менеджер. Он заявил мне, что один очень ведущий и элитный немецкий спорт — клуб зовёт меня в Германию. Я там буду жить и работать. Поехали со мной.
— Но что я там буду делать? Ты работать, а я? Кем я там буду? Ты подумал об этом? Я не знаю языка. У меня там не будет работы. Как я оставлю папу, наконец? Это для меня самое главное.
6 глава
— Ирма, подумай своей головой, — начал злиться он. — Какие у тебя могут быть здесь перспективы? Что тебе тут делать в твоей противной, вонючей от плесени, пыльной библиотеке? Что тебе тут делать в этой стране? Что ты забыла тут на Украине?
— Жить, Архип, — просто ответила девушка. — Я могу просто тут жить, впрочем, как и ты.
— Я бы жил, если бы тут для меня были какие — то перспективы. Извини, но пока я что — то совсем не вижу их для себя.
— Но это твоя родина какая бы она ни была. Нравится тебе она или нет. Какая есть. Другой не будет. Родину не выбирают.
— Ой, давай вот только обойдёмся без твоей морали. — поморщился гонщик. — Я никогда не любил её и не думай, что полюблю её сейчас. Ни от кого и никогда такой чести от меня не дождутся. Я как — нибудь жил и дальше буду жить без чьих — либо нотаций.
— Я вовсе не хочу читать тебе их. Я только объсняю тебе, что меня всё устраивает в моей родине и почему не могу поехать с тобой. Я не могу оставить своего папу. Поехать в чужую страну, тем более, так надолго. Я думаю, что твой контракт затянется на очень долгое время. У меня нет таких денег, чтобы без конца ездить на Украину, тем более, у папы никого не имеется, кроме меня. Поэтому я никуда не поеду. Прости меня, но я не отправлюсь с тобой в такую даль в Германию. Тебя приглашают туда?
— Именно. Мы можем общаться с Терентием Яковлевичем по скайпу. Так что мы не бросаем его.
— Но ты сам понимаешь, что это не то. Я не смогу оставить папу.
— Может, тогда ты хотя бы будешь ждать меня из Германии?
— Нет, ты эгоист. Я поняла это только сейчас. Тебя никто не интересует, кроме твоей собственной персоны. Как жаль, что у меня раньше не раскрылись на тебя глаза! Я ухожу от тебя навсегда. Прощай. Я поеду домой. Не провожай меня и не отвози. Я доберусь туда сама.
— Но уже поздно. Давай я всё — таки отвезу тебя.
— Нет. Мне больше ничего не нужно от тебя.
— И катись!!! — заорал он. — Проваливай!!! Я больше никогда не желаю видеть тебя. Убирайся, тварь!!!
— И отлично, — заявила она. — И пойду.
Она ушла, громко хлопнув дверью, так что в квартире задрожали стёкла. Она шла и давилась слезами. Подумать только! Столь обожаемый Ирмой Архип оказался обыкновенным жалким и самовлюблённым эгостом. И она его ещё так долго идеализировала! Да было бы кого и для чего!!! Впервые за все пять месяцев, что они были вместе с молодым мужчиной у неё раскрылись на него глаза и с них насовсем спали розовые очки. Боже, как же она ошиблась!!! Как девушка была слепа!!! Это просто оказался какой — то кошмар!!! И что теперь с этим делать девушка совсем не представляла.
Гонщик тем временем был ужасно разозлён. Как так?! Как эта жалкая девка посмела отвергнуть его! Он слишком привык, что девушки всегда были готовы вешаться ему на шею. И тут вдруг такое поражение! Надо же! Вот тварь! Ну и ладно! Мужчина обойдётся без неё.
Библиотекарь добралась домой. Она позвонила в дверь.
Терентий Яковлевич открыл ей дверь. Она горько разрыдалась и упала ему в объятия.
— Что произошло? — встревожился рабочий.
— Мы расстались с Архипом. Навсегда.
— Как расстались?
— Обыкновенно. Как расстаются люди.
— Но почему?
— Потому, что Архип недостоин меня.
— Рассказывай всё по порядку. Я что — то пока совсем ничего не понял. Сейчас я накапаю тебе валерьянки, а потом начинай.
Он так и сделал, а затем внимательно выслушал рассказ от девушки.
— Да, права. Архип недостоин тебя, вынес Терентий Яковлевич свой вердикт в конце.
— А я тебе о чём и говорю?
И она снова разрыдалась. С большим трудом ему удалось успокоить её.