— Да уж, в больнице не сахар, — откликнулся он. — Я за свою долгую жизнь лежал там несколько раз. Я могу сказать, что мне там совсем не понравилось.
— Терентий Яковлевич, помилуйте меня, ради Бога, — отозвалась со смехом Аста, — кому там может понравиться? Покажите мне этого человека, я буду весело хохотать над ним!
— Лучше давайте сменим тему, а то я больше совсем не могу говорить о больнице. Так надоело, мочи нет!!!
— Бедная ты, бедная, наша Ирма, — с сочувствием откликнулась девушка на это. — Естественно, тебе совсем не позавидуешь!!!
— Так что давайте поговорим о чём — то более весёлом. Как вам имя моего сыночка?
— Вполне себе ничего. Очень даже неплохое.
Девушка какое — то время помолчала, не решаясь задать вопрос на волнующую её тему, а потом собралась с духом и спросила:
— Архип не звонил?
— Нет, — помотали оба головой.
— Я так и знала, — мрачно сказала она. — Мог бы хоть один раз за всё то время, что мы расстались с ним, позвонить и поитересоваться мной. Но от него до сих пор ни слуху, ни духу.
— Пора тебе забыть его. Неужели ты до сих пор любишь его? Сколько уже можно? Тем более, ты сама сколько раз говорила, что Архип недостоин тебя. Когда ты уже выкинешь его из своей головы?
— Эх, Аста, легче сказать, чем сделать, — с тяжёлым вздохом ответила Ирма. — Я бы и сама была этому рада да пока не могу.
— Так ведь уже сколько времени прошло. Как можно любить такого эгоиста как Архип?
— Что поделаешь? Пока любовь к нему намного сильнее меня. Единственное, чем я пока могу порадовать тебя и папу, что стала немного меньше любить его. Возможно, со временем моя любовь к Архипу совсем испарится.
— Хотелось бы, чтобы это произошло чем раньше. тем лучше, — вмешался рабочий. — Сколько ты будешь страдать из — за этого самовлюблённого человека? Не до конца же своей жизни.
Декретчица недоумённо пожала плечами.
— Человеческое сердце не властно над нами. Вы все прекрасно знаете, что ему не прикажешь. Дай Бог, чтобы это вообще хоть когда — нибудь случилось. Я и сама не хочу любить Архипа, но пока, к моему великому сожалению, у меня совсем не получается забыть его.
— Когда — нибудь, мы верим, ты точно забудешь его, — вмешался рабочий. — давайте поговорим о другом, а то всё беседуем на такие неприятные для нас темы: то больница, то Архип.
Тему разговора снова сменили. Заговорили о другом. Это была погода на улице.
Дошли до квартиры Ирмы.
— Посидишь с нами? — предложила она. — Побудь ещё немного. Куда тебе спешить?
— Я посижу, — согласилась Аста.
По случаю выписки девушки из больницы сесья Лисицыных устроила маленькое скромное застолье на них троих. Поскольку она кормила Макара грудью, то спиртного ей было совсем нельзя. Поэтому его ей не дали, но она и не просила.
Декретчица пила молоко, а остальные, кроме малыша вино. Он сладко посапывал в своей кроватке.
— За здоровье Ирмы и Макара, — предложил Терентий Яковлевич.
— Мы согласны, — хором заявил девушки.
После того, как традиционно чокнулись, то выпили всё содержимое. Потом выпили ещё по одной, затем Аста ушла домой к себе.
— Моя подруга очень хорошая, не так ли, папочка?
— Да, конечно, всем бы такую подругу как у тебя. Таких как она ещё нужно поискать.
Поначалу Ирме было тяжело перестроиться потому, что она не привыкла, что у неё теперь есть маленький ребёнок. Макар будил её по ночам. Она всегда охотно вставала к нему. Зато днём она всегда могла выпаться, раз сидела в декрете. Затем она привыкла.
Летели дни за днями, недели за неделями. Вот так и пролетело три года. За это время мальчик сильно подрос. Декретчица души в нём не чаяла. Он был сильно похож на неё саму, а на Архипа нисколечко. В народе говорят, что, если сын будет похож на мать, то будет счастливым.
Его отец за всё это время не дал знать о себе. Не звонил, не писал, не приезжал. По временам девушке безумно хотелось позвонить или даже прийти к родителям гонщика. Она прекрасно помнила, где они жили, но гордость мешала сделать ей это. К тому же, она прекрасно понимала, что прошлое ни в коем случае нельзя вернуть. Нечего не поделаешь. Архип сам виноват в том, что случилось. К тому же, между ними давно всё было кончено.
Ирма долго страдала за ним, но понимала, что ничего нельзя вернуть. Да и надо ли? Зачем гоняться за тем кому не нужна ни она, ни их общий ребёнок? Всё это действительно было совсем ни к чему для девушки.
Её любовь к молодому человеку долго горела в её сердце страшным пожаром, но постепенно стала затухать, умирать, превратилась в угли и наступил такой день, когда она полностью угасла. Это произошло постепенно, мучительно, медленно, но всё — таки именно так случилось. Этого следовало ожидать. Нельзя всю жизнь любить того кто так бессовестно причинил тебе столько мучительной боли.