Ксавье де Монтепен
ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬ!
Часть первая
ПОДЖИГАТЕЛЬНИЦА
Глава 1
В тот момент, с которого начинается наш рассказ — 3 сентября 1861 года, три часа дня, — женщина лет двадцати шести шла по дороге, ведущей из Мэзон-Альфор в Альфорвилль. Женщина эта, одетая в скромное, но чистое траурное платье, была среднего роста, великолепно сложена и не просто хорошенькая, а скорее красивая — той красотой, что обычно вызывает симпатию и пленяет.
Светлые, с рыжеватым отливом волосы, длины и пышности почти невероятной, толстыми жгутами охватывали непокрытую голову. Под роскошной прической на матово-бледном лице светились большие, полускрытые длинными густыми ресницами глаза. Рот у нее был маленький; четко очерченные губы цвета спелой вишни чуть приоткрывали ослепительно белые зубы.
В правой руке она несла жестяной бидон с подвижной ручкой, левой сжимала розовую ручонку мальчика лет трех, который неспешно вышагивал, таща за собой на веревочке сделанную из дерева и картона лошадку с набитым паклей животом.
— Но, лошадка! — кричал малыш.
От сильного рывка игрушка потеряла равновесие и упала на бок. В пятый раз за последние четыре минуты. Женщина тотчас остановилась.
— Ну-ка, Жорж, — ласково и нежно сказала она ребенку, — подними свою игрушку и неси в руках, милый. Иначе мы слишком задержимся в пути.
— Хорошо, мамочка.
Ребенок послушно ухватил лошадку за голову, зажал под мышкой, потом взял мать за руку, и оба вновь пустились в дорогу. Они прошли мимо Шарантонского форта и вскоре добрались до окраины Альфорвилля. Женщина вошла в бакалейную лавочку. Из соседней комнаты тотчас появилась могучего телосложения особа — явная любительница поболтать.
— А, это вы, госпожа Фортье! — сказала она. — Добрый день, госпожа Фортье… Чего изволите?
— Керосина, пожалуйста…
Торговка удивленно всплеснула руками и воскликнула:
— Керосина!.. Опять! Господи, куда это вы его так быстро деваете? Брали же уже вчера.
— Малыш, играя, опрокинул бидон… — ответила госпожа Фортье.
— Ах, вон оно что! Хорошенькое дело! И сколько возьмете?
— Четыре литра, пожалуйста, чтобы не ходить так часто.
Лавочница засуетилась, собираясь отмерить требуемую жидкость.
— Сколько ж все-таки бед из-за этих мальчишек! — говорила она, наливая керосин. — Знаете, а ведь ваш малыш, опрокинув бидон, весь завод мог спалить. Для этого и спички хватило бы. Ах! Да, да, Боже мой! Так и до беды недалеко!..
— Уж я-то понимаю. Я еще его, беднягу, хорошенько отругала, хотя он вовсе не нарочно это сделал. Бежал, споткнулся и упал. Конечно, он пообещал, что больше так не будет.
— Будем надеяться, что он сдержит слово! А как вам ваша новая работа, госпожа Фортье, нравится?
— Еще бы; как же иначе! При всем моем несчастье это самая настоящая удача.
— Вы, должно быть, зарабатываете столько же, сколько шитьем… только хлопот намного меньше…
— Конечно, это так, но, если бы я на всем подряд не экономила, вряд ли мне удалось бы свести концы с концами… Сами подумайте… Двое детей!
— А ваша младшая, Люси, она у кормилицы?
— Да, в Бургундии, в Жуаньи.
— И дорого вам это обходится?
— Тридцать франков в месяц… — ответила женщина.
Потом, тяжело вздохнув, добавила:
— Ах! Бедный мой муж, мне так его не хватает!
— Верю, госпожа Фортье, верю. Он был мужчиной и зарабатывал семь-восемь франков в день.
— И был таким добрым… честным… таким храбрым! И так меня любил!.. Та машина, что убила его, разорвала вместе с ним на кусочки все мое счастье…
Госпожа Фортье провела рукой по лицу, отирая побежавшие из глаз крупные слезинки.
— Не стоит плакать, доченька, — заговорила торговка. — Есть люди и понесчастнее вас. Хозяин еще очень хорошо к вам отнесся, ведь я слышала, что, если бы ваш муженек был более внимателен, машина бы не взорвалась… Это правда?
— Увы! Да, это правда…
— Бедняге Фортье устроили прекрасные похороны. Рабочие завода собрали деньги, сам хозяин дал сто франков… А потом устроил вас сторожихой на завод, а ведь женщин на такие места не берут…
— Конечно, господин Лабру оказался добр ко мне, очень добр, — грустно прошептала молодая вдова. — Говорят, что он суров, а его поведение по отношению ко мне доказывает обратное, но в конце концов это на его предприятии погиб мой муж!.. Завод причинил мне горе, и, если бы не дети, я никогда бы не согласилась пойти на работу, которая вынуждает меня жить там, где пролилась кровь несчастного Пьера.