Глава 18
— А! — негромко произнесла Жанна. — Ужас выдает вас с головой! И доказывает, что убить меня пытались по вашему приказу!
Бывший альфорвилльский мастер почувствовал, что вот-вот лишится рассудка. И понял, что, если сейчас же не сумеет дать ей отпор — ему конец; поэтому, шагнув вперед, он закричал:
— Несчастная! Вы посмели явиться сюда! Что вам нужно в моем доме?
— И вы еще спрашиваете! Разве, увидев меня, вы не поняли, что я наконец сорвала с вас маску, под которой вы скрывались все эти годы?
— Эта женщина просто сумасшедшая! — пробормотал Поль Арман, пожав плечами.
— Сумасшедшая! — повторила Жанна. — Да, целых девять лет я была сумасшедшей, но Господь вернул мне рассудок, чтобы я смогла исправить свою жизнь! Зачем пришла сюда?… Я пришла призвать вас к ответу за те страдания, что мне пришлось вынести за двадцать с лишним лет, Жак Гаро!
Миллионер прикинулся удивленным.
— Жак Гаро? — переспросил он. — Это вы о ком?
— О вас!
— Всему миру известно, что меня зовут Поль Арман… Вы с ума сошли, Лиз Перрен…
— Я вовсе не Лиз Перрен. Меня зовут Жанна Фортье, и вы прекрасно это знаете! Хватит ломать комедию! Вы узнали меня ещё тогда, у адвоката Жоржа Дарье! Я — Жанна Фортье, ваша жертва! Жанна Фортье, осужденная вместо вас!..
— Замолчите!
— Не замолчу! Вы с сообщником выдали меня, и теперь меня ищет полиция, гонится за мной, словно за диким зверем! Вот я и пришла сюда, к тебе, чтобы нас арестовали обоих! Как только они схватят тебя, тебе придется признаться, что все три преступления, совершенные в Альфорвилле, — твоих рук дело, и что потом ты попытался убить Люси, мою дочь, и на меня покушался тоже!
Жак Гаро собирался уже что-то сказать, но не успел: дверь внезапно отворилась, и на пороге, смертельно-бледная, с трудом держась на ногах, появилась Мэри.
— Что тут происходит, папа? Мне показалось, что кто-то кричит на тебя!
Миллионер в отчаянии бросился к дочери.
— Детка, дорогая, — сказал он, пытаясь вывести ее из кабинета, — уходи… иди к себе… эта женщина просто сумасшедшая. Она совсем не в себе… ругается… угрожает…
— Ну тогда нужно позвать людей, папа… пусть придут и выставят ее из нашего дома…
Мэри подошла к Жанне и спросила:
— Кто вы?
— Пусть вам ответит ваш отец…
— Чего вы хотите?
— Пусть этого человека арестуют вместе со мной, и пусть свершится справедливость!
— Вот видишь, она сумасшедшая! — воскликнул Поль Арман.
— Вот как! Но вы почему-то не смеете позвать людей! — продолжала Жанна. — Один из нас двоих боится, и это вовсе не я!
— Позвоните же, папа! Позвоните! — воскликнула Мэри.
Миллионер молча застыл на месте. Мэри ошеломленно посмотрела на него.
— Почему вы не звоните?
Клермонская беглянка зловеще рассмеялась.
— Я же сказала — он боится.
— Ну что ж! Тогда я сама позвоню!
И дочь Поля Армана поспешила — насколько позволяло здоровье — к камину.
— Мэри… Мэри… — запинаясь, пробормотал несчастный негодяй, предостерегающе подняв руку, — нет… нет… Не надо… Не надо никого звать!
Дочь повернулась к отцу.
— Это почему?
— Я скажу, почему, — произнесла Жанна Фортье. — Он не хочет, чтобы люди узнали, что Поль Арман — это Жак Гаро: вор, поджигатель и убийца!
— Замолчи, несчастная! Замолчи! — пошатываясь, пробормотал миллионер.
Но Жанна продолжала:
— Он знает, что пришел час расплаты, свет прольется наконец на то, что двадцать один год было тайной, и правосудие свершится, поэтому он дрожит от страха…
— О! Замолчите! Сжальтесь над моей дочерью!
— А вы надо мной сжалились? Сжалились над моими детьми? Разве они благодаря вам не считают теперь, что их мать — недостойное существо, опозорившее их имя? Вы долго обманывали свою дочь, и я хочу, чтобы она поняла теперь, что вы за человек. Пусть она узнает о том, что вы подослали своего сообщника с ножом, пытаясь убить мою дочь, а когда у него ничего не вышло, решили подстроить все так, чтобы она умерла от отчаяния…
— А! Замолчи! Замолчи! — вскричал Поль Арман, кидаясь к Жанне. — Замолчи, иначе…
Но Мэри бросилась между ними.
— Я не хочу, чтобы эта женщина замолчала! — сказала она. — Насилием ничего не докажешь! Если она лжет, вы сумеете ей ответить.