- Я ухожу, и Луми со мной.
Оклемавшийся Узул, злобно зыркая, подался вперёд. Илай остановил его.
- Всё кончено, - он улыбнулся. - Луми сделала выбор.
Мира оглянулась.
Лу стояла в отдалении, прижималась к бабушке Танар, вышедшей в одной сорочке, и испуганно переводила взгляд с неё на старшую сестру.
- Отдай её, и мы уйдём! - сказала Мира.
Рука старой травницы нерешительно дёрнулась, но тут же опустилась обратно на плечо малышки.
Мира скрипнула зубами.
- По-прежнему думаешь, всё обойдётся?!
Танар опустила глаза. Она обнимала ничего не понимавшую Луми и беззвучно плакала вместе с ней.
- О небо! Глупая смиренная старуха! - прошипела Мира.
И пропустила увесистый тычок.
Её отволокли к тропинке, оставили в пыли. Когда она очнулась, увидела рассыпанные рядом монеты. Хватит добраться в город, где дома из камня, где каждый знает день, в который был рождён.
VI
Восход... Порой он теплится, порою горит, иногда расцветает подобно алому маку. Сегодняшний рассвет Мира встретила с надеждой.
Шаш преследовал её, как ей и думалось, целую ночь. Наутро же увидев его, она вдруг ощутила к нему странную, извращённую близость, словно он был её небесный хранитель. Без крыльев - и ладно!
Песок наконец обратился сухой каменистой землёй. Щит зашелестел по ней иначе, зазвучал по-новому. Ступив на твёрдую почву, зазвучал по-другому и Шаш. Мира больше не смотрела назад - теперь она слышала тяжёлую поступь. Слышала лязг жутких орлиных когтей. Всё ближе и ближе.
Кое-как она взобралась на пригорок - туда, где две наклонные скалы смыкались наверху в причудливую арку. От подъёма ей стало дурно, она опустилась на четвереньки - хотела ползти, но упала без сил, уже не думая ни о чём, и особенно - что будет дальше.
Дальше был чудовищной силы рывок и жгучая боль от лопнувшей лямки. Пролетев шагов семь, она раскидалась, как тряпичная кукла. Встать бы она не смогла.
К счастью, в том не было смысла: Шаш больше не помнил о ней. Стряхнув с щита пыль, поиграв им на солнце, он обратился взглядом вперёд - и вдруг замер.
В нём на глазах что-то менялось: он будто стал выше, прямей; он перехватил Нэн'Ашхар, словно тот был тростинкой. Ещё мгновение Шаш глядел сквозь каменную арку, а затем прошёл под ней, и Мира могла поклясться, что красная скала стонет от каждого его шага.
⁂
Изгнана.
Странное слово. Мира пробует его, катает на языке. Страшно: она впервые одна. Может, не поздно вернуться? Кинуться в ноги? Просить, умолять? Может, встать на колени у Древа и стоять так дней семь, до полного цвета? Быть может тогда всё обойдётся?..
Нет! Нельзя себе врать!
Луми - умрёт!..
...а затем?
Ей не верилось, что после Луми будет хоть какое-то "затем". Как будто Мира когда-нибудь сможет снова смотреть Гилту в глаза. Как будто она захочет одна поехать в каменный город. Да будь он проклят вместе с его домами, его колоннами и воздушным шаром!..
Мира вспомнила ночное обещание, и в ушах её зашумело от ярости.
- Хорошая у тебя сестра, Луми... - она процедила. - Неспособна даже перед смертью показать тебе какой-то чёртов воздушный шар!
И она зло глянула в небо, словно желая убедиться, что никакого шара там нет.
Шара там действительно не было. Вместо него над далёкими красными дюнами разливалось сияние. Прекрасное изумрудное сияние, о каком она и Луми слышали только однажды - от Гилта. Ей вспомнилась старая книга, рисунок на ветхой странице. Ей вспомнился Шаш, и она замерла.
А вдруг та легенда всё же правдива? А если позвать безумца сюда? Не поймёт языка? Так она разозлит его или приманит, как угодно заставит прийти!
Чем дольше она взвешивала свою эту мысль, тем шире был её шаг, тем легче делались ноги. Мира навестила тайник, бросила взгляд на уже не родную деревню внизу - и вышла сквозь арку из двух наклонных скал.
Она бежала в объятия красных песков и сердце её рвалось из груди, а в небе над дюнами сияла аврора - плескалась в густой синеве, будто вымпел.
Будто грозное знамя триумфа людей.