The First снова исчез в аптечной комнате и вышел с белым пузырьком. От пузырька воняло нашатырным спиртом. The First поднес его к носу Дюймовочки.
– Пабло…
– Не волнуйся, это от снотворного. Все моментально пройдет, надо только немного постараться.
– Но ты?… Ты что здесь делаешь?
– Черт подери, Дюймовочка, разве не понятно? Я пришел тебя спасти.
– Разбивая стены коленями, – вставил мой Неподражаемый Брат, который, по всей видимости, пребывал в прекрасном настроении и хотел как можно скорее выплеснуть его излишки на нас.
До Дюймовочки наконец дошло, что мы заодно, и она прикрыла рот рукой, видя, как умело потрудились над лицом The First.
Только такому слюнтяю, как он, могло прийти в голову взять ее другую руку и поцеловать ее.
– Очень рад познакомиться. Меня зовут Себастьян, Себастьян Миральес. Брат Пабло.
– Правильнее сказать, сын тех же родителей, – уточнил я.
– Очень приятно. Хосефина. Я много про тебя слышала.
– Много? Кто это тебе про него рассказывал? Уж только не я…
– Слушай, на твое лицо прямо больно смотреть…
– Пустяки, всего лишь небольшие спецэффекты. Меня привязали к стулу и допрашивали.
– …не помню, чтобы я хоть раз тебе о нем говорил… слышишь?
– Тебе, наверное, очень больно?…
– Да нет, все дело в самоконтроле. Тренированный ум может даже боль воспринимать как нечто иное.
– Дюймовочка-а-а, эй, ты меня слышишь?
– Да-а-а, отстань, зануда, не видишь разве, что я говорю с твоим братом?… Конечно, я на тебя зла. Как ты мог бросить меня одну ночью? А потом из машины выскочили двое каких-то типов и заткнули мне рот платком…
– Так он тебя бросил?
– Сам слышал.
– Ладно, не обращай внимания, он ведь выпивает.
– Выпивает? Да я своими глазами видела, как он выхлестал бутылку водки за два часа.
– Но теперь все в порядке, верно? – пришлось вмешаться мне. – Не время заниматься семейными дрязгами.
The First сказал, что пойдет доупаковывать наши причиндалы, и я на минутку остался наедине со спасенной принцессой.
– Ты мне не говорил, что у тебя такой милый брат.
«Милый», она сказала «милый». Не «симпатяга», не «клевый», не «очаровашка». Она сказала «милый» – точь-в-точь как в телесериалах.
– Дюймовочка, умоляю, у него не лицо, а географическая карта.
– Да, но у него хорошая фигура, такой стройный. И потом, видно, что в нормальном состоянии он просто очаровашка. Теперь, когда у тебя есть компания… не бойся, дурашка, я все помню… И потом, у него такие голубые глаза, по-моему очень сексуальные.
– Выпитый я.
– Не придирайся. Потом, тебе не мешало бы сбросить килограммчиков сорок. – Вдруг она напустила на себя такой вид, какой напускают современные люди, когда им приходится затрагивать неприличные темы, и при этом они не хотят показать себя старомодными: – Слушай, мне нужна одна вещь… Тут нет каких-нибудь прокладок или тампонов?… Кажется, у меня начинаются месячные.
Ни у принцессы Органы, ни у леди Марион, ни у Прекрасной Елены никогда не начинались месячные в самый разгар операции по их спасению, а вот у Дюймовочки – да, у Дюймовочки месячные тут как тут.
– Лихо: тебе нравятся глаза мистера Секси, а прокладки ты просишь у толстяка…
Дюймовочка наградила меня быстрыми лукавыми поцелуями, и я отправился туда, где The First заканчивал укладывать наши пожитки. Я сразу понял, что в аптечке нет ничего похожего на прокладки или тампоны, но в одном из шкафов наткнулся на кучу наволочек и подумал, что в конечном счете и они сойдут. После чего вернулся к Дюймовочке.
– И что, по-твоему, можно сделать из наволочки? Ку-клукс-клановский капюшон?
– Черт возьми, не знаю… Обходились ведь женщины тряпками, когда не было никаких «тампаксов»? Сама придумай…
Короче, когда мы наконец приготовились выступить в поход, прошло, должно быть, уже немало времени. Нам не только пришлось дождаться, пока Дюймовочка приведет себя в «должный вид», как она сама выразилась, но и пока она – так ей, видите ли, захотелось – пройдет начальный курс обращения с оружием, – задача, которую я возложил на Неподражаемого Инструктора The First. Ученица, щеголяя способностью к абстрактному мышлению, не свойственному ее полу, казалось, прекрасно усвоила теорию (откуда вылетают пули и прочее), но, когда дело дошло до практики, она взяла пистолет так, будто держала в руках осиное гнездо. Это надо было видеть. Но так или иначе экстравагантный отряд, состоящий из статного и подтянутого герильеро с двумя наволочками вместо дорожных сум, Дорис Дей с пистолетом за поясом халата и Магилы Гориллы, прихрамывающей и нагруженной связкой запасных гигиенических салфеток, выступил наконец из решетчатых дверей навстречу потемкам нелепого сооружения.