— Не-а, она гонец. Так бы и вылез сам колдун, держи карман шире!
— Мне почему-то казалось, что у колдунов должны быть более необычные гонцы!
— Если я скажу, что она труп, тебе станет легче?
Труп?!
— Исса, ты издеваешься?
Однако Исса осталась невозмутима:
— Нисколько. Я ее не чувствую как человека. Я вообще ее никак не чувствую. Я могу распознать всех живых существ, особенно так близко. Какой вывод? Предмет она, а не живое существо!
У Кирина было желание продолжить расспросы, но он сдержался. Потому что девушка и Саим подошли совсем близко и остановились перед ними.
— Я приветствую вас. — Девушка почтительно поклонилась. — Меня зовут Нара, я дочь господина Ракима, сильнейшего колдуна Торем-вала.
— Исса, Кирин. — Исса поочередно указала на себя и на своего спутника. — Саима ты, очевидно, знаешь. А теперь выкладывай, что тебе надо.
— Думаю, это вами мой отец интересовался в первую очередь. — Нара изучающее смотрела на Иссу. — Наблюдая за вами, он почувствовал троих чужаков, из которых лишь двое являются людьми. Теперь я вижу, кто есть кто.
— Вот ведь какая штука, — Исса опасно усмехнулась, — даже сейчас людей в нашей компании всего двое. Живых существ — трое. А люди со стороны видят четверых.
Ее собеседница и бровью не повела:
— Я ожидала, что вы поймете. Я не могу разобраться в вас так же легко, но отец не для этого меня послал сюда.
— А для чего же?
— Пригласить вас в его дом. Всех троих. Он хотел бы лично побеседовать с вами.
— А если мы откажемся?
Кирин не знал, обладает ли Нара какими-то способностями, но подозревал, что да. Если они с Иссой сцепятся прямо здесь, могут быть случайные жертвы. И немало!
Нара тоже понимала это:
— Я передам ему ваш отказ. Но тогда он будет расценивать вас как угрозу.
— А как же он расценивает нас сейчас?
— Как гостей. Поэтому он и хочет поговорить с вами. Вы должны его понять: он отвечает за безопасность города.
— Предположим, что я его понимаю, — Исса вопросительно наклонила голову в сторону. — Но зачем ему эти двое? Я так поняла, беспокойство у него вызываю только я.
— Он пригласил троих. Вот все, что я знаю.
Кирину это не нравилось. Вроде бы, Нара спокойна и даже приветлива, но подвох уже сквозит в воздухе. Правда, сам он недостаточно разбирался в магии, чтобы принять решение, пришлось положиться на Иссу.
— Когда же господин маг желает нас видеть? — уточнила она.
— Немедленно. Чем раньше, чем лучше.
— Что ж… Тогда не будем заставлять его ждать, это невежливо.
Женщина носит ребенка три сезона. Майко знала об этом и раньше, а теперь Канна только подтвердила. Бывает, что ребенок приходит в этот мир до положенного срока — на сезон, не больше.
Но с той ночи, когда Танис взял ее силой, прошло только десять дней. Тем не менее, живот у Майко был таким, каким у беременной женщины он становится в середине срока. Канна, помогавшая рожать самой императрице, не могла этого объяснить, лекарь, присланный осмотреть девушку, — тоже.
Она почти не покидала свою комнату, ей было тяжело, противно и страшно. К ней приходила прислуга, пытались зайти и девушки, с которыми она общалась раньше, но Майко не пускала их. Свой позор она хотела выдержать сама, а не демонстрировать его окружающим.
Примерно раз в два-три дня стал заходить Танис. Он молча осматривал ее и улыбался, а Майко не могла и слова вымолвить, ее колотила крупная дрожь. Но никогда он ее не трогал, уходил всегда быстро. Похоже, его устраивало то, что он видел.
А в последние дни Майко стала чувствовать, как оно двигается у нее внутри. Она не воспринимала это как своего ребенка, просто как некое существо, которое силой подсадили в ее тело.
— Какая же вы худенькая стали! — всплеснула руками Канна, которая принесла девушке ужин.
Она не преувеличивала. В то время как живот Майко увеличивался, сама девушка таяла на глазах. Таниса это нисколько не волновало.
— Он опять шевельнулся, — прошептала Майко, опустив ладонь на живот.
— Так ведь радоваться надо! Для матери дитя — великое счастье.
— Это не дитя. Это чудовище.
— Не говорите так, леди Майко! Мне больно, что с вами так произошло, но ребеночек-то в этом не виноват! Вы его любить должны, несмотря ни на что!
Возмущение у Канны получилось неубедительное. Она и сама знала, что человеческий ребенок не развился бы до такого состояния за десять дней. Просто иного способа утешить девушку она не знала.
— Все будет хорошо, вот увидите!