Кое-что получалось: ожоги затягивались. Вот только тело по-прежнему оставалось мертвым.
— У меня может не выйти… — Раким нервно улыбнулся, хотя понимал, что улыбка здесь совсем неуместна. Страх внутри него нарастал. — Я не чувствую душу. Он мертв слишком долго.
Исса отвела в сторону ворот туники Кирина, демонстрируя клеймо на груди.
— У нас с ним договор. Это связь. Ты можешь использовать ее.
Такой магии Раким вообще не знал, только слышал о ней. Чтобы сотворить подобное заклинание, нужен огромный запас внутренней силы, никакие амулеты не помогут. Причем у человека такого запаса никогда не будет, каким бы талантливым магом он ни родился. Это удел нелюдей.
— Знак магии подчинения, не так ли? — уточнил чародей.
— Да.
— Вы… вы управляете им?
— Я им никогда не управляла. Договор нужен мне как гарантия того, что он в припадке плохого настроения не заточит меня в камень и не оставит на сто пятьдесят лет. От этой семейки всего можно ждать!
Какие еще сто пятьдесят лет?…
— О чем вы?
— Неважно. Ты теряешь время, магик.
Она права — в обоих случаях. Время уходит, но их связь может помочь. Чародей положил один из амулетов поверх клейма и сосредоточился.
Для него это последний запас магической энергии, восстанавливаться придется долго. А значит, Наре придется подождать в сломанном теле, пока он сможет ее починить.
О том, чтобы уничтожить куклу, Раким и мысли не допускал. Плевать, что говорит это чудовище. Нара счастлива рядом с ним! Ей нравится быть живой, она не захочет умереть. Он все сделал правильно…
Ее тело — достаточно сильный амулет само по себе. Даже в поврежденном состоянии, оно способно удержать душу. А вот у Кирина такой возможности нет.
Тем не менее, связь между ним и Иссой чувствуется. Она по-своему держит душу на привязи, не позволяя оторваться от живого существа в этом мире. Но самой по себе ее недостаточно, чтобы оживить мертвое тело. А вот с магией — вполне.
Раким еще никогда не преодолевал такой порог усталости. Его руки тряслись, в уголках зрения все плыло, и фокусировать взгляд становилось сложнее. Но он знал, что должен держаться, потому что у него начинало получаться!
— Отец, будьте осторожны! — донесся откуда-то со стороны голос Нары. — Вы слишком утомляете себя! Вы можете погибнуть!
— Если у него не получится, он в любом случае погибнет, — безразлично напомнила Исса. — Поэтому лежи и не дергайся. Твое тело тоже еле держится.
Раким проигнорировал их обеих. Он видел, что дымка, застелившая глаза Кирина, начинает рассеиваться — душа возвращается! Еще секунда, и мужчина сделал первый судорожный вдох.
Оживление явно было не самым приятным опытом в его жизни. Тело прогнулось в судороге, но Раким чувствовал, что сердце уже гонит кровь по венам. Осталось лишь убедиться, что разум не пострадал.
— Вы в порядке, принц? — тихо спросил он. — Вы помните, кто вы? Вы помните ваше имя?
Кирин не ответил, судя по взгляду, вообще не осознал, что к нему обращаются. Он пытался подняться, но управлять своим телом пока не мог. Он дрожал от холода, кожа покрылась мурашками.
Исса помогла. Она осторожно обняла его за плечи, давая возможность устроиться поудобней, и взяла его руки в свои. Кожа у нее была гораздо теплее, чем у обычного человека, и жест оказался нелишним.
— Он замерзает! — она в недоумении посмотрела на Ракима. — Почему?
— Тело успело частично остыть. Для него это большое потрясение.
— Ну так принеси одеяло какое-нибудь, что расселся!
Чего и следовало ожидать: она все еще зла на него. Раким и не надеялся на скорое прощение. Главное, что опасность миновала, похоже, Исса приходит в себя вместе с принцем.
Кое-как он поднялся, хотя его собственное тело ныло от усталости. Но указ надо выполнять, потому что отдавать поручения некому! Нара пока не в состоянии двигаться, а на то, чтобы привести в действие хотя бы одну деревянную куклу, у него сил не хватит.
Пришлось самому идти в жилые комнаты и нести одеяло.
— Слишком медленно, — упрекнула Исса, укрывая мужчину.
Тут уж Раким не выдержал:
— Я, вообще-то, ему жизнь спас!
— Из-за тебя, вообще-то, он эту жизнь потерял! Не думай, что я забуду, колдун, или поблагодарю тебя. Это люди обычно запоминают только самое яркое событие из последних. Его возвращение, безусловно, значит для меня много. Но и его смерть я не забуду. Ты не знаешь, что это такое.