— Нечего там делать, — заверил ее Кирин. — Поля да луга. Я сам бывал в ней проездом… Хотя там живет моя невеста.
— У тебя есть невеста? — поразилась Исса. — Быть не может!
— Знаешь, твое мнение касательно меня становится все более оскорбительным! У меня есть невеста. Точнее, была, я ведь теперь принцем не могу считаться… Я не буду ей интересен.
— Что, пропала корона — ушла любовь? — злорадно поинтересовалась она.
— Да какая там любовь! Я ее даже не видел ни разу…
— А-а, знаменитые браки по расчету! Как же, знаю их. Они всегда были главным способом образования знатных семей. Ну и кто тебе сосватал крестьянскую красавицу?
Настоящей обиды Кирин не чувствовал. Этот осколок его прошлой жизни не имел такого большого значения, как все остальные.
— Она не крестьянка, она из знатного рода. Ее выбрал мой брат, Сальтар. Я ведь младший, не так важно, кто станет моей женой. Все равно ни мы, ни наши дети не будем иметь права на престол. Сальтар сказал, что она очень красива и умна. Я согласился.
— Ты даже портрет не попросил?
— Да как-то в голову не пришло…
— Потрясающе, — Исса легла на траву, закинув руки за голову. Похоже, ее нисколько не беспокоило, испачкается белая ткань ее платья или нет. — Тебя совсем не волновала собственная судьба?
— Брат мне зла желать не станет, — философски рассудил Кирин.
— Да уж! А ты сам? Неужели никогда не влюблялся?
Нельзя сказать, что само чувство Кирина не интересовало — он неоднократно писал и читал стихи о любви. Он даже хотел влюбиться, потому что предполагал, что это станет хорошим вдохновением для творчества. Он где-то слышал, что славы добивались в первую очередь безответно влюбленные поэты.
Но это было давно, лет десять назад. Постепенно он перенял отношение к женщинам от своих братьев: это некий человек, который всегда рядом, но не имеет такого уж большого значения.
Решение, предложенное Сальтаром, казалось ему идеальным. Не надо выбирать и мучаться от нерешительности: ту он взял или есть лучше? Решение приняли за него, живи теперь и радуйся!
— Нет, не было такого.
— Странно! Ты стихи не писал?
— Писал.
— Как и все третьи сыновья. Но не влюбился… плохой поэт, что сказать! Обычно такие, как ты, влюбляются в первую свою женщину — рабыню из отцовского гарема.
— А я свою плохо помню…
— Серьезно?! — Исса даже перевернулась на живот, чтобы посмотреть на него. — Ты не запомнил свою первую женщину?!
— Как-то так. Помню, что я здорово волновался. Сальтар еще смеялся, налил мне что-то, я выпил. Потом еще… Дальше было как в тумане. Но получилось нормально.
— Сколько лет тебе было?
— Четырнадцать.
— Ого! Самый что ни на есть поэтический возраст!
— Может и так, но никакой любви я ни к ней, ни к остальным не чувствовал, — фыркнул Кирин. — Рабыни вообще занимали невысокое положение при дворе…
— Рабыни никогда не занимают высокое положение. На то они и рабыни! Но твоим предшественникам это не мешало влюбляться в них.
Странно было говорить об этом, а тем более с ней! Кирин был приучен, что подобные вещи не обсуждаются. Это просто часть реальности, которая воспринимается как должное.
Но раз ей так интересно, то почему бы и нет?
— А ты? — он решил проверить, полагается ли ему откровенность за откровенность. — Ты когда-нибудь влюблялась?
— Я не влюблялась. Я любила. Теперь уже не важно. Он умер за эти годы.
Да уж, сто пятьдесят лет прошло!
— Странно, что он умер не из-за тебя!
— Заткнись.
Слово прозвучало холодно и жестко, как пощечина. Голос Иссы мгновенно изменился, заискрился льдом. Кирин почувствовал, что, сам того не желая, задел очень опасную тему.
Девушка поднялась и отошла от него подальше, но к лагерю не вернулась. Похоже, общество крестьян утомило ее не меньше, чем его. Исса переместилась к полузавалившемуся дереву, обрушила его окончательно и села на иссохший ствол.
Игнорируя боль в усталых мышцах, Кирин заставил себя подойти к ней.
— Я не хотел…
— Ты ничего плохого не сделал. Это я увлеклась, а ты вовремя меня остановил. Я не в обиде.
Конечно, не в обиде она! Просто воплощение веселья и дружелюбия: сидит, хмурится, на него не смотрит.
Пока он размышлял, как исправить положение, Исса соизволила снова повернуться к нему:
— Ты видел следы на дороге?
Это она так предлагает перемирие? Любопытный метод. Но придется принять.
— Нет, хотя я и не присматривался. Мне не до того было!
— Недавно прошел дождь, он многое уничтожил, но кое-что сохранилось. Те, кого называют драконьими всадниками, проезжали здесь.