Не считая жилища для слуг, над землёй находились только часовня да причальные палубы. Часовней служила просторная, похожая на пещеру зала, достаточно большая, чтобы вместить несколько рот за раз, и то ещё осталось бы место. Лучи блёклого солнца сочились сквозь прекрасно сработанные витражи и в нужное время дня усеивали каменный пол мириадами восхитительных цветовых пятен, когда солнце проходило сквозь стилизованное изображение первого лорда Аргенция. Часовня служила местом для задумчивого покоя и размышлений, в противоположность вечно суетливым посадочным площадкам и причальным палубам. Весь остальной монастырь был спрятан глубоко в недрах горного хребта.
До Аргент-Монс было трудно добраться, чему способствовали как прихоть географии, так и сам замысел сооружения. Основную часть новициатов привозили в монастырь прибывающие корабли, которые заходили с западной стороны хребта прямо в космопорт. Но некоторые юнцы, более упёртые и настырные, чем остальные, штурмовали горный хребет самостоятельно в своём юношеском устремлении следовать за мечтой. Такое случалось редко, конечно, ибо подобное путешествие было полно смертельных опасностей. Но даже сейчас в ордене служили боевые братья, избравшие этот самый путь.
Ваширо знал, что сегодня будет обсуждение одного из таких — и это не давало ему покоя сразу по нескольким причинам.
Как и в случае с Аргенцием, «Ваширо» было наследственным именем и со староварсавийского переводилось буквально как «тот, кто видит». С самого основания ордена оно переходило от главного прогностикатора каждому следующему преемнику. Теперешний обладатель откликался на это имя почитай уже пятьсот лет.
Ваширо взглянул на магистра ордена, склонившего голову над тяжёлым гроссбухом. Главный прогностикатор был уверен в нём, имея на то полное основание. Именно его осторожное манипулирование разнообразными личностями в ордене, словно фигурами в большой игре, привело к тому, что бывший первый капитан получил это повышение почти без борьбы.
В искусстве стратегии и планирования Аргенций не знал себе равных. Как лидер, он умел вдохновить, был умён, честен и даже обаятелен. Как магистр ордена, он внушал непоколебимую верность тем, кто служил под его началом. Он был ангелом Императора до самой глубины души, столь же неистовый, сколь и доблестный.
Но, с другой стороны, все Серебряные Черепа были верной породы. Свирепые и отважные воины, приверженцы яростного ближнего боя. Орден никогда не отступал. Со времён Второго основания Серебряные Черепа активно воевали по Галактике. Однако в последние годы их звезда стала меркнуть.
Растущие потери от рук врагов Империума привели к тому, что численность ордена неуклонно падала. В последнее время произошёл нежданный всплеск новых воинов, и, казалось, дела начали приходить наконец в хоть какое-то подобие равновесия. Ваширо дерзнул снова поверить, что ещё не всё потеряно.
Но всё же…
Память о видении с мрачным упорством продолжала цепляться за мысли. Расколотый серебряный череп. Яснее толковать уже некуда.
— Десятина подготовлена к отправке?
Вырванный из дум, Ваширо поднял глаза и мрачно кивнул. Аргенций сидел напротив, с золотым кубком тонкого варсавийского вина в руке. Даже так, без боевых доспехов, одетый в простую белую рясу, он походил на молодого златовласого бога. Нисходящие завитки спиралей почётных татуировок обегали черты его лица, подчёркивая свирепую линию подбородка и опасный блеск глубоко посаженных карих глаз. Яркий образец астартес, Аргенций мог бы сойти в их крепость-монастырь прямо из легенд старины.
— Да, милорд. Десятина геносемени подсчитана и сейчас готовится к путешествию на Терру. Вдобавок мы отправляем четверых многообещающих технодесантников на Марс.
Это само по себе было доброй вестью: боевые братья, кто выказывал родство с духами машин, были почти так же редки, как прогностикаторы.
— Всё так плохо, как мы ожидали?
Ваширо отозвался после самой краткой заминки:
— Объём десятины, как мы и предсказывали, значительно уменьшился.
Магистр ордена поджал губы, потом, сверившись с огромным гроссбухом, продолжил:
— Власти на Терре, будем надеяться, останутся довольны, что наш орден расцветает. И, если Бог-Император сжалится над нами, так и будет.
Он поболтал вино в кубке, задумчиво вглядываясь в бордовые глубины.
— Мы Серебряные Черепа, — произнёс Ваширо, наблюдая за явным ужасом магистра ордена. — Мы преодолеем всё.
Слова вышли машинально, но чувства это в них не убавило.
— Да.
Аргенций поднёс кубок к губам и одним махом проглотил содержимое, после чего отставил кубок в сторону. Безмолвный слуга выступил из тени и унёс кубок прочь. Благодарности он не услышал. Он её и не ждал.
— А что насчёт… — Ваширо перешёл к следующей теме, глянув в инфопланшет. Тень улыбки скользнула по его лицу, — восьмой роты?
— Ах, да. Это… — Аргенций ответил на улыбку Ваширо. — Капитан Мейоран, пусть предки хранят его душу, в прошлом рекомендовал его достаточно высоко. Боевые заслуги Гилеаса говорят сами за себя. Он — самый подходящий кандидат на место командира. Молод, возможно, но это наш лучший вариант.
Весть о недавней смерти Кейле Мейорана от рук эльдарских налётчиков пришла на Варсавию по астропатической связи. Ещё одна злосчастная потеря, однако рассказ о его самопожертвовании уже вошёл в легенды и цитировался в учебных залах. Наследие Кейле Мейорана будет жить.
— Гилеас Ур’тен. Вундеркинд Андреаса Кулле. Что ж. Хорошо бы, Кулле был здесь, чтобы увидеть, как Гилеас преодолел свои глупые детские предубеждения, — магистр ордена умолк и задумчиво потёр подбородок.
— Но? — Ваширо не составило труда почувствовать замешательство командора, и он мягко попытался вытянуть из него ответ. Даже самый молодой прогностикатор, без многих лет практики, без личного знакомства с этим могучим воином, почувствовал бы его внутреннюю борьбу. Но совсем немногие так же легко сумели бы докопаться до сути тревог лорда-командора.
Ещё одна улыбка, на этот раз слегка смущённая и унылая:
— Ты слишком хорошо меня знаешь, Аэрус.
— Конечно, — ничуть не смущаясь своего урождённого имени, Ваширо уважительно склонил голову. — Это, только без обид, всё-таки моя работа.
Аргенций рассмеялся и одобрительно хлопнул ладонью по широкому столу. Но вот смех затих. Наблюдать за возвращением серьёзной мины на лицо командора было всё равно, что смотреть, как тучи заволакивают солнце.
— Гилеас — прекрасный воин, — сказал Аргенций, внимательно разглядывая инфопланшет. — Здесь вопросов нет. Он хороший и честный человек, и подобное повышение приведёт восьмую роту к великим делам.
Он глубоко вздохнул.
— К несчастью, среди нас, кажется, есть такие, кто считает, что человек его… — магистр ордена замешкался, прежде чем употребить слово, которое переходило из уст в уста, но подтекст которого ему очень сильно не нравился.
— Наследия, милорд? — предложил Ваширо осторожно.
«Ничуть не лучше, — подумал Аргенций, — но явно получше, чем «породы». Слово слишком сильно отдавало скотоводством, придуманное, чтобы ловко и явно специально оскорбить Гилеаса, рождённого среди диких и малообразованных племён дальнего южного материка Варсавии.
— Наследия. Истоков. Какое слово ни возьми, командиром роты ещё никогда не был южанин! — ответил Аргенций. — Это будет беспрецедентный ход. Кто-то может сказать, что опасно позволить… Как там брат Дьюл выразился? «Будет опасно позволить приграничному дикарю иметь такую власть над ротой астартес», — Аргенций слегка скривился. — Я на самом деле не очень понимаю эти разговоры. Это настолько старинное и ничтожное недоверие. Ваширо, разве мы уже не выше него?
— Старые раны прячутся глубже всего, милорд. Брат Дьюл закоснел во взглядах, возможно, даже сильнее остальных.
Дьюл был чемпионом ордена, одним из Талриктуга — первой роты. Но, не имея психических сил, он всё же не был одним из самых избранных — прогностикаторов.