Она не думала, что будет потом, куда идти и как вернуться к привычной жизни. Всё это второстепенно. Лика просто хотела оказаться в безопасности, подальше отсюда, и направила на это все свои силы, душевные и физические.
- Я помогу тебе, - раздался вдруг отчётливый мужской голос, хотя вокруг не было никого, кроме невнятно ворчащей домоправительницы. – Скажи, что принимаешь меня, и в тот же миг мы уйдём, куда пожелаешь.
- Лика! – на лестницу, запыхавшись, выбежал простоволосый полуодетый Эртис и замер, уставившись на клубящуюся вокруг девушки чёрную дымку широко распахнутыми от страха глазами. – Вот демонство, только не это! Не заключай с ним договор!
Его появление избавило её от остатков сомнений.
- Я принимаю тебя. Забери меня из этого дома.
Глава 5
Глядя, как туманная чернота издевательски-медленно тает, оставляя ему пустую прихожую, Эртис опустошённо осел на ступеньки и с силой потёр лицо, не в состоянии поверить в увиденное. Хотелось выть. Хотелось рычать, как раненный зверь. Хотелось покромсать всё вокруг острым клинком.
Но разве это поможет?
Демон! Как этот выкормыш преисподней пробрался в дом?! Как миновал охранные заклинания?! Почему она согласилась? Как вообще дошла-то сюда? Куда смотрела специально отправленная на помощь служанка?
- Да что же вы! – запричитала экономка, с завидным проворством взбежав к Эртису, и утешающе тронула за плечо: - Ну забрал! Девица сама дура, раз согласилась! Умная с демонюками не связалась бы! Да разве…
Слова проходили мимо его сознания. Капитан не замечал ничего вокруг, напряжённо размышляя, как вырвать свою женщину из цепких лап создания, с которым не только нельзя говорить, но даже слушать опасно!
А Лика заключила с ним контракт…
Конечно, она не знала, кто такие заарцы, но разве это поможет? Договор заключён, и теперь её душа, её бессмертная душа, навсегда принадлежит мерзкому демону!
Раньше Эртис не имел с ними никаких разногласий, относясь к практике контрактов вполне терпимо: у каждого свои странности, акрониссам ли не знать. Над Поиском тоже иногда потешались. Но этот поганец покусился на то, на что не смел больше претендовать даже сам Эртис.
Кто он? Почему пришёл именно за ней, да ещё и так вовремя? Как будто бы знал, следил, выжидал… Сердце мага сжала невидимая ледяная рука: что если заарец – один из выживших мятежников, решивший таким образом отомстить за их разгром?
Но почему тогда он оставил её в живых? Чтобы помучить? Для шантажа?
Или это давние враги, прознавшие о появлении у него наречённой?
Как бы то ни было, скорее всего, Лика пока жива. И он во что бы то ни стало её найдёт! Если понадобится, каждый дом перетрясёт! Весь город, всю страну! Но отыщет. Есть контракт, или нет - избранники акрониссов неприкосновенны! Никто не смеет на них претендовать! Таков закон!
- Ну не убивайтесь же так! – надоедливо зудела над ухом экономка. - Я сегодня же ещё найму, господин Шард!
Эртис энергично поднялся. Предстояло многое сделать, так что об отдыхе снова придётся забыть. Сколько суток он уже на ногах? Двое? Трое? Голова немного гудит, но это не помешает ему работать. Сознание морозно-ясное, мысли быстрые, звонкие.
Наглец пожалеет о том, что сделал.
- Хватит, Алледия. Не надо никого нанимать. Свою невесту я разыщу сам.
Между тем Лика очутилась в пахнущем пылью полутёмном помещении прямо так, как была – на полу. Тут же вспыхнул свет – зажглись две люстры, похожие то ли на раскинутую ловчую сеть, то ли на провисшую паутину, и стало понятно, что это гостиная. Из-за серо-синего оттенка стен обстановка выглядела несколько мрачной, но белые подушки, в изобилии оккупировавшие оба дивана, делали комнату вполне уютной.
Неожиданный спаситель без всяких церемоний присел напротив. Лика невольно отметила, что, для мага, одет он вполне обыденно - в фиолетовую футболку и серые джинсы, на ногах - кроссовки. Мужчина был светлокожим, черноволосым, обаятельным и - это сразу чувствовалось! – непоколебимо уверенным в себе и собственной привлекательности.
Пока они друг друга рассматривали, порядком отросшие пряди упали ему на лоб, и он откинул их назад привычно-небрежным движением, показав заострённые уши, одно из которых, левое, было унизано серьгами. Удивившись этому обстоятельству, Лика перевела взгляд дальше, к лицу, и только теперь заметила, как оно искажено: между бровей резко обозначилась глубокая морщина, тёмные глаза сощурились, губы сжались. Она вспыхнула, решив, что причина в отвращении или презрении, но тут он хрипло прошептал: