- Это не касается никого, кроме нас, но тебе, в качестве исключения, я расскажу, чтобы ты перестал её от меня защищать и смирился. Слушай внимательно: ни от кого больше ты этого не узнаешь. Итак, обычно мы пользуемся простыми контрактами на желание. Душа или энергия взамен на краткую вспышку счастья. Но иногда встречаются особенные люди - те, чьи души сияют подобно самым прекрасным и ярким звёздам. Они редки, но не заметить их невозможно: они манят, зовут, пленяют…
- Как какой-то деликатес? – язвительно вставил акронисс.
- Разумеется, нет! – пренебрежительно поморщился Фейн. - Использовать такую редкость в качестве пищи – глупое расточительство! Не-ет, мы их бережём, взращиваем, лелеем. Любуемся. Любим. Поэтому ты можешь быть спокоен, я никогда не причиню Лике вреда. Я люблю её - в самом вашем возвышенном смысле этого слова – люблю за душу, а не за внешнюю красоту. Со мной она будет счастлива, сможет раскрыть и реализовать весь свой потенциал, достигнет вершины того, на что способна.
Он говорил с таким пылом, с такой непоколебимой уверенностью в том, что всё случится именно так, что Эртис, погребённый под цунами чужих эмоций, чуть было ему не поверил! К счастью, он вовремя вспомнил, с кем вынужден иметь дело, и воздержался от поспешных решений. Это оказалось удачной идеей. Всего секунда передышки позволила трезво оценить услышанное и заметить несостыковки.
- Во-первых, не старайся: я всё равно не откажусь от неё. Никогда. Что бы ты ни придумал. А во-вторых, ты так и не ответил, как влияет Источник.
Разумеется, демон и не рассчитывал, что соперник сложит лапки и добровольно пойдёт ко дну. Любой другой – возможно, но не акронисс, завершивший свой Поиск. Однако он всё равно был зол и раздосадован, а ещё – жутко, отвратительно ревновал - до рыка, до искр из глаз. Дауффейн чувствовал, что их обоих влечёт к Лике с одинаково неодолимой силой, и если маг (проклятый маг, как он ему завидует!) мог хотя бы к ней прикоснуться, то сам он, запертый в чужом теле, был совершенно беспомощен.
От Эртиса едва ощутимо повеяло чем-то вроде сочувствия, и это стало последней каплей. Лучше бы он тоже злился! Лучше бы радовался своей недолгой удаче! По крайней мере, это Фейн мог бы понять. Но жалость… Жалость – худшее из оскорблений!
Он яростно ринулся вперёд, сминая чужое сознание, захватывая контроль, и даже на миг ощутил тепло прижавшегося девичьего тела, её лёгкое дыхание на своей коже… Но тут же наткнулся на стальное сопротивление.
- Не ерепенься, парень. Ты согласился вести себя прилично, вот и веди. К тому же, я касаюсь Лики только из необходимости, помнишь?
- Нашёл, кому врать!
Акронисс усмехнулся:
- Действительно.
В этом даже было что-то по-своему приятное – заставить соперника прочувствовать глубину и силу его чувств, окунуться в них и хорошенечко провариться.
Наступило молчание, во время которого каждый из них думал, как повезло другому, и обещал себе во что бы то ни стало добиться любви желанной женщины. А так как мысли эти были открыты обоим, размышления всё больше и больше превращались в странный монолог-спор. Каждый, вроде бы, вёл рассуждал сам с собой, но при этом слышал и воспринимал всё то, что говорит другой.
- Нет, это прямо-таки невозможно! Я с ума сойду! – воскликнул, наконец, Эртис. Голова гудела, словно в ней растревоженный улей. - Давай заключим перемирие, пока ты не отселишься.
Гордость требовала отказаться, но демон тоже ощущал неудобство подобного сосуществования и сомнительную прелесть буравящей виски головной боли. Он мог бы защититься от неё, уйдя в глубь сознания, но не желал этого делать, чтобы иметь возможность продолжать следить за соперником. Назвать мага врагом Дауффейн больше не мог. Врагов нужно уничтожать, а Эртису он теперь должен за спасение жизни.
- Не должен. Если б не ты…
Заарец не обратил на эту попытку никакого внимания. Он чувствовал себя должником, а значит - долг есть. И его придётся отдать.
- Перемирие? – протянул задумчиво, покосившись на спящую Лику. – Что именно ты предлагаешь?
- Как минимум перестать ругаться.
- О, это просто! Один из нас должен отказаться от своих притязаний!
- И это буду не я.
- Хочешь сказать - я? Не дождёшься!
Эртис с тоской понял, что да – действительно не дождётся. А раз так, остаётся только одно. И оно ему категорически не нравилось.
- Я не хочу тебя убивать, - вздохнул он.