Через несколько часов проснувшийся Скрипач выгнал Ита из-за руля и присоединился к болтовне. После долгих уговоров с большой неохотой согласился расстаться с частью обменянных лир, выклянчил у четвертой машины тормозной жидкости для скутера, поржал над анекдотом и сказал, чтобы ему напомнили в Стамбуле про аккумуляторы для раций шестерки, которые оба дохнут, а заменить не на что.
– Иди спать, – неприязненно приказал он Иту. Тот в ответ промолчал, снова забился в угол и уже привычно закрыл голову руками.
Они не разговаривали. Скрипач больше не пробовал обращаться к Иту, а тот ни о чем не спрашивал. Между ними так и остался вопрос, заданный Итом в первый день – зачем? Действительно, зачем?
Зачем вообще все это?
Последнее издевательство перед тем, как все кончится?
А ведь есть еще «терьер» в новенькой скрипящей кожаной кобуре. Единственное, что Ит сделал за все это время по собственной воле – это привел в порядок оружие. Сказывалась привычка, привитая Фэбом еще во время учебы: оружие обязано быть в идеальном состоянии. Не важно, собираешься ты его использовать или нет.
Мысли бродили хаотично, но мысль про «терьер» пусть изредка, да возникала. Может быть, позже. Как получится. Если станет совсем уж невмоготу.
Через восемнадцать часов вышли наконец к кемпингу. Собственно, кемпингом это сооружение, сложенное из бетонных блоков, порядочно изъеденных штормами, можно было назвать с большим трудом. Шоферы чаще называли его связкой – десять камор, соединенных общим коридором, с узкими дверями и окнами-бойницами, на случай шторма. В маленьких девятиметровых комнатах стояло по две железные, вделанные в пол кровати с продавленными панцирными сетками, да железные же столы с забетонированными ножками – чтобы не сперли. Вот и весь комфорт. Однако после тесной кабины и такой комфорт был в радость, ведь на кровать можно бросить матрас и со вкусом хорошенько выспаться. Все лучше, чем узкая койка в кабине.
Сначала, конечно, сварганили хороший ужин – гречка с тушенкой, консервированный вишневый компот. Потом разбрелись кто куда. Трое заядлых рыбаков пошли посидеть на дамбе с удочками, дядя Коля с Ванечкой (кто такой этот Ванечка, Ит так и не понял) захватили какие-то бумаги и заперлись в своей комнате, а остальные затеяли игру в городки – у кого-то нашлись рюхи и бита. Играли на интерес, ставя по десять копеек на кон, матерились, хохотали… Скрипач тоже куда-то подевался.
Ит все это время просидел под стеной, с другой стороны связки, на песчаном наносе. Скрипач появился, лишь когда солнце стало закатываться.
– Бери матрас, пошли, – приказал он. – Поживее, а то закроют, и останешься тут до утра, а это запрещено.
04
Караван, дамба Ялта/Стамбул
Лучшее место на Земле
– Света тут нет, – безучастным голосом сказал рыжий. – Разувайся, пока шнурки видно.
Ит покорно расстегнул пояс со снаряжением, положил его на пол рядом с ножкой железной обшарпанной кровати. Развернул матрас, сел, нагнулся и принялся расшнуровывать берцы. Шнурок на правом затянулся в очередной раз каким-то нелепым узлом, и пришлось с ним основательно повозиться. Кое-как стащив ботинки, он наконец разогнулся и…
…и увидел, что в лицо ему смотрит черное пистолетное дуло.
– А теперь снимай штаны, – приказал Скрипач.
– Что?.. – Ит опешил.
– Что слышал. Снимай штаны, сволочь.
Дальнейшее заняло от силы полторы секунды, выглядело примерно следующим образом.
Раскадровка.
Ит:
«Выбить пистолет, можно успе…»
Скрипач:
«А еще медленнее – сумеешь?»
Счет по очкам.
Ит:
Выпад, бросок, минус доля секунды – здравствуй, кома. Снимаются три очка.
Скрипач:
Сдвинуться в сторону на тридцать сантиметров, подождать, перехватить пистолет за дуло и несильно, но точно – в висок. Плюс пять очков и звездочка в табеле.
Ит:
…черт, а это больно…
Спустя минуту он очнулся от того, что с него в одно движение содрали джинсы вместе с трусами, молния царапнула по ноге. Мысли: «Так вот почему он велел разуться… что происходит?!» Заметив, что Ит шевельнулся, Скрипач тут же проворно перехватил его левую руку и заломил ее за спину, одновременно наматывая на кулак другой руки волосы и заставляя повернуться к себе спиной. Затем – сильный удар коленом, и вот Ит уже лежит грудью на железном столе, с левой рукой, взятой в болевой прием (стоит только двинуться, и от боли начинает темнеть в глазах и перехватывать дыхание), а сзади…