Ит внезапно почувствовал, что дыхание его помимо воли учащается, возбуждение накатывало волной, и справиться с ним не было никакой возможности.
– Ничего другого, – продолжил Скрипач. Рука его, лежавшая на ребрах Ита, слева, вдруг напряглась. – А потом…
Ит слабо вскрикнул.
– Наверное, это правильно, – с легким сомнением подытожил Скрипач. Еще несколько секунд он удерживал Ита, затем отпустил и встал с протяжно скрипнувшей кровати. Поднял с пола джинсы Ита и свой «терьер».
Ит с трудом сел.
Скрипач сунул ему в левую руку штаны, в правую – пистолет. И то и другое Ит покорно взял и в смятении замер. Что с этим делать?..
Скрипач отступил на шаг. Ит встал.
– А теперь стреляй, – приказал Скрипач. – Давай, не стесняйся и не тяни. Штаны только надень сначала, а то набегут, и неудобно получится. Знаешь, я даже рад, что все вот так заканчивается. Тем более что жить после того, что с тобой сделал, я все равно не сумею. И материал мы никому не отдали… может быть, это и есть способ разорвать навсегда этот проклятый круг. Стреляй. Я не могу больше.
Они стояли друг напротив друга. В комнате царил полумрак, но свет был не нужен, зрение вполне позволяло различать почти все. Скрипач замер, глаза его сузились, он закусил губу и неподвижно смотрел на Ита, ожидая. Выражения на его лице было не разобрать.
А у Ита в голове в тот момент царила полная сумятица. Ни одной целой мысли не осталось, только какая-то дикая и стремительная мешанина из обрывков и кусков. Что-то билось изнутри, что-то рвалось наружу, разбивая голову на сто миллионов осколков, что-то распадалось, рассыпалось, чудовищный набат колотил в виски… господи… шел за мной… вот так… шестнадцать человек… не может быть… три месяца… что же это… зачем… боже мой… и… как я мог… что… что я… что… всего лишь фраза, и вот так… его же из-за меня… что же это такое… чуть не убили… боже мой…
И вспышкой возникла одна-единственная целая мысль.
ЧТО Я НАДЕЛАЛ?!
Огненные, со звезду размером, буквы, беспощадно и неотвратимо…
ЧТО Я НАДЕЛАЛ?!
ЧТО ТЕПЕРЬ БУДЕТ?!
Ит неуверенно сделал шаг по направлению к Скрипачу. Левая рука разжалась, и джинсы упали бесформенной кучкой, следом – из безвольной правой руки, тихо звякнув, вывалился «терьер». Скрипач отступил на полшага, и тут Ит осел на пол и вцепился что было сил Скрипачу в колени обеими руками, вжимаясь всем телом, уже переставая понимать, что происходит вокруг, а что – с ним самим. Из горла отчаянно рвался то ли стон, то ли крик, но вместо него получался какой-то полупридушенный вой, никак не желавший сложиться в слово, которое Ит сейчас пытался сказать.
– Эй, ты что? – недоуменно спросил Скрипач. Нагнулся, попробовал было расцепить сведенные руки, но ничего не вышло. – Ит?..
Ит с огромным трудом как-то поднял голову и наконец сказал, вернее, простонал слово, которое сейчас судорогой сводило ему горло и легкие:
– Прости…
Глаза Ита остекленели, лицо исказилось. Скрипач смотрел на него в полной растерянности, затем снова попытался освободиться, уже чувствуя, что происходит что-то неладное, но все еще не понимая до конца, что именно.
Горло сводило спазмом от рыданий, и если вытолкнуть воздух из легких еще как-то удавалось, то вдохнуть он толком не мог, вместо вдоха получался длинный сиплый и болезненный полустон-полувскрик, который снова переходил в мучительный выдох, когда воздуха уже нет, а мышцы сводит все сильнее.
В дверь колошматили, кто-то кричал, кто-то требовал немедленно открыть. С огромным трудом Скрипач кое-как расцепил Иту руки и немного приподнял его; тот, продолжая хрипеть, тут же вцепился в Скрипача снова, но Скрипач, удерживая его одной рукой, сумел доковылять до двери и отодвинуть «собачку» задвижки.
– Что тут происходит, вашу мать?!
Мечущиеся лучи фонариков, гомон встревоженных голосов в коридоре, обрывки чужих фраз, чье-то перепуганное лицо, мелькнувшее и пропавшее.
– Я тебя спрашиваю, что тут происходит? Почему оружие на полу валяется?!
Дядя Коля с нескрываемой злостью смотрел на Скрипача:
– Ты отвечать будешь, гнида?!
– А ты не видишь? – обозлился в ответ Скрипач. – Что? Человеку плохо!
– Почему он без штанов? – заорал старший караванный. – Ты оглох?! Он без штанов, и у него ноги в крови! Отвечай, что тут творится?!
– Давай считать, что я его изнасиловал, – ледяным голосом сообщил Скрипач. – Еще что-то рассказать?