13.
Если в отеле я обедаю рано, то считай весь день насмарку, впрочем, тут уж ничего не поделаешь. Раз день с самого начала не задался, постарайтесь просто-напросто пережить его. Пораньше обедайте, пораньше ужинайте и пораньше укладывайтесь спать.
В номере отеля находиться приятнее, чем в квартире или конторе. В отеле от вас не ждут активных действий: вы смотрите по телевизору «Куджо»,[68] дублированный на голландский, или любуетесь видом из окна, если, конечно, он есть, этот вид, который вы себе можете либо не можете позволить. От вас не ждут, что вы будете сами застилать кровать и убираться. Ждут, что вы снимете телефонную трубку и попросите тех, кто на том конце провода, принести вам минеральную воду или корзину с фруктами. Жалуйтесь, если персики окажутся недозревшими, а булочки — черствыми. А где банный халат, который вы просили принести еще вчера?
Когда-то я останавливалась и в других отелях, видела другие, гораздо более оживленные места, чем это. Я успела пожить во множестве номеров, пытаясь забыть, что я там делаю. В Испании или Италии я слишком налегала на горячительные напитки и говорила такое, что у многих хорошо одетых посетителей вызывало смех. Обычно на следующий день я уже не могла вспомнить шутку.
Мне хотелось бы рассказать вам, как я танцевала в кругах света от ламп — в Нюрнберге, рядом с Конгресс-холлом, как в Стамбуле ползла дорогой паломников к Софийскому собору, как в Алжире, чтобы не потерять сознание от расплавленного воздуха, подставляла запястья под кран с холодной водой. Однако ничего этого не было. Я сидела в номере кельнского отеля и ужинала целым тортом из кондитерской, боясь выйти в ресторан.
Я скольжу, проносясь через города, здания, площади и горные хребты, ни с кем не заговаривая. Выходит, конечно, дешевле, но и тоскливей. Никакого утешения. Так все и начинается.
ДОМОГАТЕЛЬСТВО
Ребекка Кертис
Я ждала своего любовника — я бы назвала его своим «парнем», но мой парень всегда поправляет меня, чтобы я говорила «любовник», потому что мы с ним еще учимся, а «парень» в школе звучит глупо, — и уже было поздно. Когда зазвонил дверной звонок, я подумала: а вот и мой любовник! — и открыла свою дверь на втором этаже, но внизу у лестницы я увидела лицо кокаинщицы, хотя, конечно, в тот момент я еще не знала, кто она такая.
— Я твоя соседка, — прокричала кокаинщица через стекло, — я живу в соседнем доме.
Ну, у меня был тогда сосед, который жил в соседнем доме, и он был черный, и его звали Тим, и Тим мне очень нравился, поэтому, когда кокаинщица сказала, что живет в соседнем доме, я поверила ей. Я не хотела быть невежливой с приятелями Тима.
— Ты знаешь Тима? — сказала я.
— Я твоя соседка, — сказала кокаинщица. — Я живу в соседнем доме.
И я спустилась по лестнице и открыла нижнюю дверь (ту, которая выходит наружу), и мы оказались лицом к лицу.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала кокаинщица. — Мне позарез нужна твоя помощь.
— Ну, — сказала я.
Она объяснила, что ее ребенку нужны подгузники, что они закончились, и что ей нужна моя помощь, чтобы купить подгузники. Она сказала: «Сестренка, мне нужна твоя помощь».
Я знала, что никакая я ей не сестренка. Но это было очень мило с ее стороны назвать меня так, и я подумала, что, если на самом деле ей нужен крэк, я пойду вместе с ней в магазин, который был всего в квартале от меня и работал допоздна, и заставлю ее вместо наркоты купить подгузники.
На улице было свежо, и наши шаги раздавались отчетливо.
— Так ты знаешь Тима? — сказала я.
— Кто такой Тим? — сказала она.
— Тим это мой сосед, он живет в соседнем доме, — сказала я. — А разве ты живешь не в соседнем доме?
— Я только что переехала, — сказала она.
В магазине мы вместе, моя соседка и я, пошли к полке с подгузниками. Все видели, как мы стояли у этой полки и выбирали подгузники. Я подумала, что в каком-то смысле я сейчас как будто бы ее мать.
— Я, пожалуй, возьму, чтобы надолго хватило, — сказала моя соседка, собираясь взять самую большую упаковку подгузников.
— Нет, не надо, — сказала я. — У меня не очень много денег. Пожалуйста, выбери подгузники подешевле.
— Хорошо, — сказала она. — Она выбрала подгузники. — Вот дешевые подгузники, — сказала она.
Это были не дешевые подгузники, но мы понесли их на кассу.
Мальчик на кассе странно на нас посмотрел. Мне в нас ничего странным не казалось, и мне не понравился этот его странный взгляд.