— Я и не знал, что они тут есть.
— Wie viele Asteroide kennen Sie? — спросил ребенок. — Ich, dreißig.[17]
— Я не понимаю по-немецки, к сожалению.
— Целое кладбище трилобитов, — Джордж подмигнул.
Я представил, как он засевает холмы доисторическими рыбами и папоротниками, возможно, купленными в сувенирной лавке при музее. Дети будут рады.
— Принесите одну штуку мне, — попросил я.
— Raus, Kinder, — окликнул он детей. — Alle Kinder raus![18]
Он уехал в парк, и вскоре после этого пошел снег. Я отправился в супермаркет пополнить запасы какао, потыренного немецкими детьми. Там мы встретились с Джули Эйсенман — жена ветеринара-хирурга толкала перед собой тележку с убогим до странности набором: овощи, бумажные полотенца, жидкость для чистки ковров — ничего веселого и приятного на вид, или хотя бы яркого.
— Давно ждала, когда ты объявишься, — сказала Джули. — Твой отец сказал, что ты приехал.
— Мне он сказал, что ты вышла замуж.
— Так и есть.
— Ну и?
Джули пожала плечами.
— Приходи как-нибудь на ужин. Карл будет рад.
Она потянулась за бутылкой со стеклоочистителем. В миг, когда ее рука оказалась впереди, голова откинулась назад, а воротник блузки отстал от шеи, Джули стала поразительно похожа на девушку в телескопе. У нее были глубже посажены глаза, волосы она зачесывала наверх, однако во всем остальном эти две женщины были словно два кадра одного фильма, разделенные всего лишь временем.
— Джули, — мягко сказал я, — ты потрясающе выглядишь.
— Скажешь тоже!
— Нет, — сказал я, — действительно потрясающе.
Она схватила меня за руку и затащила в пустой проход, где были сложены ручки и бумага.
— Отец за тебя волнуется, — пробормотала Джули.
— С чего бы это?
— Он думает, тебе нужно больше разговаривать с людьми. Тогда ты почувствуешь себя лучше.
— Он может думать все что угодно.
— Так говорят все ненормальные.
— Я вполне нормален.
— Я слышала про твою подругу. Сочувствую.
Подошел какой-то мальчик спросить, не знаем ли мы, где тут у них блокноты с замочками.
— Все здесь, мой хороший, — сказала Джули. Затем мне: — Хотя я слышала, это не такая уж большая потеря.
Мальчик смотрел на нас.
— Давай-ка приходи прямо сегодня, — предложила Джули.
— Хорошо.
Она продиктовала мне адрес: на той стороне озера.
Я вывалился из супермаркета в мир, вдруг потерявший свою прозрачность. Снег налип на деревьях, машинах и моих бровях. Я шел по улице с полузакрытыми глазами и открытым ртом. Я искал разницу во вкусе снежинок, силясь понять каждую по отдельности, выяснить, во что они складываются все вместе.
В четырнадцать лет мы с Джули Эйсенман искали в озере Коммонсток сокровища. Мы старались нырнуть как можно глубже и запустить руки в тягучие водоросли. Мы добывали оттуда ракушки, ботинки и пивные бутылки, которые ребята постарше бросали в воду. Однажды, выбравшись из озера, я отдал Джули найденный там белый камень. Она поцеловала меня в губы и обняла так, что я почувствовал своим животом ее голый живот.
— Пошли ко мне, — предложила она.
— Потом, — ответил я, опасаясь, что от меня потребуется что-то красивое и страшное.
— Приходи вечером, — она помахала мне с крыльца рукой, и я заметил, как в такт дыханию втягиваются и выпирают ее ребра. Я шел домой по обочине дороги, специально наступая на острые края камней, чтобы поранить ноги. Вечером я никуда не пошел — боялся незаметно выбираться из дому, боялся пробираться в темноте вокруг озера, боялся того, что произойдет, если я к ней приду.
Белизну за окном назвали по радио снежной бурей. Школьников распустили по домам, по радио прозвучало штормовое предупреждение. Я приготовил отцу чай и сказал, что поеду в город к Джули Эйсенман. Я попробовал рассказать ему о своем открытии.
— В телескоп можно увидеть то, что было много лет назад, — сказал я. — Как будто все когда-то происходившее происходит сейчас где-то очень далеко. То есть, конечно, не сейчас, ведь на самом деле мы видим в небе все очень старое. — Я принес ему статью из «Азимута», самого литературного из всех журналов для небесных энтузиастов. Статья называлась «Телескоп: Окно в затерянный мир?». Автор объяснял, что если на достаточно большом расстоянии от земли поднять в космос достаточно мощный объектив, то взгляду станут доступны предполагаемые события, и прямо сейчас можно будет увидеть нашу планету в далеком прошлом. — В такой телескоп можно было бы наблюдать за Платоном и Сократом, Микеланджело и Ван Гогом и, наверное, узнать о них больше, чем мы знаем сейчас.