Я боюсь, что он пройдет. Но ведь она не оставляет мне выбора, вечно отказывая в близости и беседах, этих жизненно важных вещах. И вот в чем загвоздка — несмотря ни на что мне нужна именно она.
Стук в дверь. Я знаю — это не она, она бы так быстро не вернулась.
— Entrée, [14]— отвечаю.
Горничная открывает дверь, в руке у нее табличка: «Просьба не беспокоить».
— Ой, — вскрикивает она, видя меня на полу. — Вам вызвать врача?
Я не уверен, о ком она: о моей жене или о враче, о другом враче, не о ней.
— Нет.
Она берет со своей тележки полотенце и подкладывает его мне под голову, достает из шкафчика одеяло и накрывает меня. Откупоривает бутылку шампанского и наполняет бокал, а потом слегка приподнимает мне голову, чтобы я мог сделать глоток. Идет к тележке, берет упаковку шоколадок, которые обычно кладут вечером на прикроватный столик, возвращается ко мне, садится рядом и кормит меня шоколадом с шампанским, поглаживая лоб.
В номере звонит телефон, но мы не обращаем на него внимания. Горничная снова наполняет бокал. Снимает с меня носки и массирует ступни. Расстегивает рубашку и растирает грудь. Я немного пьянею. И только начинаю чувствовать себя лучше, как снова стук в дверь. Я еще не окончательно пришел в себя, но тело тут же узнает стук. И моментально сжимается. Спина снова каменеет, ноги ниже коленей теряют чувствительность.
— Я уже думала — случилось что-то ужасное. Звоню-звоню в номер… Ты почему не отвечаешь? Думала, руки на себя наложил.
Горничная извиняется и выходит. Она идет в ванную и снова смачивает прохладную махровую салфетку, которую потом кладет мне на лоб.
— Что ты делаешь? — спрашивает жена.
Мне нечего сказать.
— Кончай строить из себя мумию — сколько раз уже видела. Что ты делаешь? Задумал сбежать, да струсил? Не молчи же!
Заговорить — значит продолжить; на мгновение я будто немею. Я все равно что растение в горшке, однако жена и сейчас недовольна.
— Он парализован, — говорит горничная.
— Ничего он не парализован — я его жена. И я врач. Случись с ним что серьезное, я бы уже знала.
ЧЕЛОВЕК ИЗ ПРОВИНЦИИ
Шейла Хети
С самого своего приезда в город человек искал себе какую-нибудь славную девушку, с которой можно было бы хорошо проводить время, но ни одна девушка не интересовалась им. Он не был уверен почему, но подозревал, что это было связано с его положением. Официантка, обслуживавшая его, назвала его бродягой, несмотря на то что жил он не на улице и у него было два костюма; и это только подтвердило его предположения.
Только когда его сосед по комнате узнал, отчего он так печалится, он позвонил девушке, с которой познакомился в парке, и пригласил ее к ним на ужин, состоявший из свинины и картофельного пюре с мускатным орехом.
Ее подтянутый зад, непостижимо вдруг оказавшийся чуть ли не на одном уровне с талией, наглядно демонстрировал, какая это славная девушка и как могло бы быть приятно проводить с ней вместе время. Еще у нее была милая улыбка, и она умела к месту сказать что-нибудь прелестное и забавное, и всякий раз, когда она смеялась, в окно проникал угасающий луч заходящего солнца. И, замечая все это, сосед продолжал ставить хорошую музыку, и к концу вечера человек и девушка уже танцевали вместе, и она смеялась ему в плечо — это был хороший знак.
Утром она, в рубашке из хлопка и вчерашнем белье, уселась на его кушетку и произнесла глубоким низким голосом:
— Я опаздываю на работу.
— Но сегодня же воскресенье.
— Ну и что, — она выглянула в окно, и пасмурная погода окончательно убедила ее. Поблуждав по комнате, она нашла свой костюм, оделась и застегнулась, а затем покинула квартиру, на прощание пожав плечами. Наблюдая, как она идет к автобусной остановке, человек понимал, что это не та девушка, которая согласилась бы хорошо проводить с ним время. Это было нелегко объяснить.
Днем, когда он прогуливался по улицам и пил теплую газировку из красного-белого вощеного стаканчика, воск на котором постепенно таял, с ним поравнялся мужчина с собакой, положил ему на плечо руку и беспечно спросил, что случилось.
Человек, еще не освоившись в городе, был немало удивлен: он не ожидал, что жители больших городов проявляют заботу друг о друге, но ответил, сказал:
— Да вот, женщине, которая ночевала у меня сегодня, я вроде бы понравился, но утром она ушла, не собираясь больше со мной увидеться.
— Я знаю, как это бывает. Я так и подумал, по твоему обеспокоенному выражению лица, что это из-за женщин. Тебе бы не мешало прийти сегодня вечером туда, где я работаю, потому что там, где я работаю, много милых дам.
— А где ты работаешь?
— В танцевальном клубе.
— Ну, нет, — сказал человек, который был родом из маленького городка. — Я не хочу платить женщине, чтобы она раздевалась.
Тем вечером он сидел в закутке у стены, и высокая чувственная женщина с рыжими волосами подошла и села напротив него. Когда она заговорила, ее голос оказался нежным, как у девочки, а когда он ответил ей, и она заговорила опять, у нее загорелись глаза: она поняла, что перед ней хороший парень. Но, если проявленный к нему интерес как-то и утешил его, он не подал виду и продолжал заказывать себе напитки за семь долларов.
— Вот этот за мой счет, если позволите, — сказала она и повернулась так, что ее груди поднялись параллельно столу. Человек не преминул это заметить.
— Ты бы хотела пойти сегодня ко мне? — спросил он.
Вдруг сделавшись подозрительной, она сказала:
— Я думала, ты не такой, мне так сказал Генри, а теперь ты задаешь мне тот же вопрос, что и все.
— Мне так стыдно, — искренне отозвался он. — Я вовсе не имел в виду ничего такого, просто я не люблю быть один, а ты, судя по всему, хорошая женщина, с которой было бы приятно провести время, даже если просто за разговором.
Ответ показался ей достаточно искренним, ее тронуло, что он был совершенно чужд животных инстинктов; возможно, Генри был прав, Даже ее так называемые «сестрички», с которыми она поспешно советовалась в задней комнате, одобрительно закивали, когда увидели его скромный взгляд, большую часть времени блуждавший по интерьеру клуба.
В квартире было душно из-за жары, и вскоре они уже лежали на его кровати в нижнем белье, и он рассказывал, как вышло, что он овдовел так рано, и это была ложь — он никогда не был женат, и у него только один раз были хоть сколько-нибудь серьезные отношения. Поскольку, когда она в клубе заходила в заднюю комнату, чтобы переодеться в обычную одежду, она заметила, что он совсем не смотрит на танцовщиц, она теперь верила тому, что он говорил, каждому его слову. У женщин есть свои незамысловатые способы отличить хорошего парня от плохого, и ее способ был так же глуп, как и любой другой.
Вскоре она уже делала ему минет; она старалась вовсю, потому что он, казалось, совершенно не получал от этого удовольствия. Когда он уложил ее, то сделал это очень заботливо, с тоскливым выражением лица, и это дало ей еще больше оснований верить ему.
Не прошло и трех недель, как они решили снять себе квартиру и жить вместе, что вызвало между человеком и его соседом некоторое напряжение, пока замена не была найдена.
Они жили тихой жизнью, полной учтивости и предупредительности, поскольку оба испытывали жалость к человеку, и к тому же тот факт, что присутствие этой женщины с рыжими волосами ничуть не смягчало его тоску, вызывал в нем смешанные и противоречивые чувства.
В душе они оба ожидали, что она рано или поздно забеременеет, и когда это, в конце концов, произошло, то не стало большой неожиданностью. Он только погладил ее по руке, когда она лежала возле кровати и плакала о том, что нет денег.
— Мне придется переехать к сестре, — сказала она ему. Она была далеко не в восторге от грядущей жизни: танцовщице с маленьким ребенком явно придется непросто. — Хочешь поехать со мной? — спросила она.
Его очень взволновало это предложение, и он вышел проветриться. Ее сестра жила в небольшом городке с мужем и тремя детьми, а человек, который сам был из провинции, уехал оттуда не от хорошей жизни и всего около года успел провести в городе. Теперь, когда он думал об этом, ему казалось, что не так уж и трудно было заполучить эту женщину с рыжими волосами; и не так сложно найти себе в мегаполисе девушку для приятного времяпрепровождения; он не понимал, почему ему раньше не приходило это в голову. Он ответил отказом, и она сбежала от него со своими чемоданами и слезами.