Цезарь увидел, как сузились от гнева ее глаза, когда она мысленно сопоставила все факты, услышал, как по залу пробежал гул любопытных голосов. Он поклонился.
– Для меня большая честь познакомиться с вами, ваше королевское высочество.
Возможно, прерывать ее было против правил, но это лучше, чем позволить продолжить.
Габриэлла опустила глаза, а когда снова посмотрела на Цезаря, он увидел, сколько усилий ей стоит говорить сейчас.
– И мне… Очень приятно видеть вас. Я знаю, что ваши дела в посольстве очень важны, и я рада, что вы смогли приехать.
Слова слетали с ее губ, и только легкий румянец на щеках выдавал смущение, когда он прошел дальше, а его место заняла его сестра, Флавия.
– Цезарь, что это было? – Голос отца был холоден, братья с печальными лицами застыли рядом. – Принцесса выглядела не очень счастливой при виде тебя.
– Я думаю, она просто немного смутилась.
– Пожалуйста, помни, о чем мы договорились.
«Скорее, это был приказ», – подумал Цезарь, сохраняя на лице улыбку и принимая бокал шампанского от проходящего мимо официанта.
– Ты должен ухаживать за принцессой, а не враждовать с ней. Этот брак важен, и мы верим, что ты сделаешь все возможное для нашей страны. Как это сделали мы с твоей матерью.
«И вы счастливы?»
Эти слова чуть не слетели с его языка. Но не было смысла задавать этот вопрос, они бы просто не поняли его. Родители поступили правильно, иначе было нельзя. Счастье тут ни при чем.
О, неужели именно на одиночество вдвоем он обречен? Его брак будет без любви? Но выбора не было, в этом его отец прав.
И если он хочет, чтобы этот брак состоялся, он должен ухаживать за Габриэллой. И принц должен признать: начало положено не самое удачное. Пора вернуть почву под ногами и осторожно ступать по ней, ведь все будут следить за каждым их движением.
Габриэлла стояла в небольшой группе, вместе с королевой Марией и несколькими сановниками. Цезарь приблизился к ним, и вскоре, благодаря королеве Марии, они с Габриэллой смогли остаться вдвоем.
Ее карие глаза гневно сверкнули, но она смогла выдавить легкую улыбку.
– Ваше королевское высочество, надеюсь вы наслаждаетесь вечером. – В ее словах был намек на горечь. – И моим замешательством.
– Нет, я не наслаждаюсь твоим замешательством. Скорее, я бы хотел извиниться за свое участие в этой ситуации. Я послал письмо с объяснениями, но, похоже, ты его не получила.
– Письмо? Как мило. – В голосе принцессы появился сарказм, и он постарался увести ее к украшенной гирляндой колонне, надеясь скрыть от посторонних глаз. – Тебе не пришло в голову использовать что‑то более современное? Например, телефон. Или даже прийти лично.
– Я старался вести себя в соответствии с традициями.
– Ну, так ты промахнулся.
– Очевидно. Но сейчас ты должна выглядеть так, словно этот разговор приятен тебе. Люди наверняка заметили, что наше приветствие было натянутым.
– Я не актриса.
– Тогда тебе надо научиться актерскому мастерству. И быстро. Одна из обязанностей королевских особ – носить маску.
– Ну значит, я не совсем королевская особа. Почему? Почему ты не сказал мне, кто ты такой? – Она поднесла руку к щеке. – Я так зла, так расстроена, что могла…
– Могла что? Разрушить все, ради чего ты так упорно трудилась? Ты говорила мне, что этот бал важен для тебя. И для твоей страны. Как и для моей. Если ты не хочешь все испортить, тебе нужно взять себя в руки. Сейчас речь идет о политике. Если пресса и люди подумают, что мы ссоримся, то будут последствия для наших обеих стран. Ты меня понимаешь?
О, это не входило в планы принца – говорить с ней так жестко. Но Габриэлла должна понять. И она поняла. Он видел это по ее глазам. Она глубоко вздохнула и кивнула:
– Ты прав. Я все осознала.
– Хорошо. И, мэм?
– Да?
– Я искренне прошу прощения.
Она покачала головой, на ее губах играла легкая улыбка.
– Ты позволил мне выставить себя дурочкой.
И чувство вины вновь всколыхнулось в Цезаре, когда он вспомнил, как она волновалась из‑за этого вечера. И это тронуло его.
– Нет! Габриэлла, это не так. – Принц видел боль в ее глазах и видел, как сильно она старалась, чтобы скрыть эту боль. Вспомнил, что ее не учили скрывать свои эмоции и играть роль. И он не имеет права ожидать этого от нее. Он, Цезарь Агиларес, чрезвычайный посол, напортачил, и теперь ему надо все исправить. – Клянусь тебе. – Он не хотел, чтобы она расстраивалась из‑за него. – Улыбнись. Посмотри на меня так, будто я тебе нравлюсь.