— А из еды все тот же огузок скунса и ничего больше, — вздохнула Валерия. — А я так ждала, что эксперимент превратит этот огузок в бедро оленя!
— Не все потеряно, — успокоил ее Алоизий. — У нас по-прежнему есть орехи гикори. Об этом я молился перед экспериментом: только бы орехи гикори не пропали!
В невыделанных шкурах, надетых на голое тело, они восседали вокруг стола совещаний, под который приспособили большой плоский камень, и кололи каменными топорами орехи гикори. Мир оставался прежним, хоть они и пытались изменить его с помощью магии.
— Эпикт подвел нас, — констатировал Григорий. — Мы создали его тело из лучших палок. Сплели ему лицо из лучших сорняков. Наши песнопения наполнили его магией. Все наши сокровища — в его защечных мешках. И что же волшебная маска предлагает нам в ответ?
— Спроси у нее сам, — посоветовала Валерия.
Вокруг стола сидели лучшие умы человечества. Трое смертных — Григорий, Алоизий, Валерия (единственные люди на Земле, если не считать живущих в других долинах) и дух Эпикт, противогаз с разговорной трубкой.
Григорий встал, обошел стол и наклонился к разговорной трубке:
— Эпикт, и что прикажешь нам делать?
— Я помню женщину, к носу которой приросла кровяная колбаса, — сказал Эпикт голосом Григория. — Это как-нибудь поможет?
— Возможно. — Григорий снова занял место за столом совещаний. — Это из одной старой — ну почему старой, я придумал ее только сегодня утром! — народной сказки про три желания.
— Пусть Эпикт расскажет, — предложила Валерия. — У него лучше получается. — Обогнув Эпикта, она подошла к разговорной трубке и выпустила через нее клуб дыма — она курила большую рыхлую сигару, свернутую из черных листьев.
— Жена тратит первое желание на колбасу, — начал Эпикт голосом Валерии. — То есть на куски оленьего мяса с кровью, утрамбованные в перевязанную оленью кишку. Муж злится, что жена так бездарно потратила желание, ведь она могла попросить целого оленя, из которого получилось бы много колбасы. Муж злится так сильно, что в сердцах желает, чтобы колбаса навечно приросла к носу жены. Так и происходит. Жена в истерике. До мужа доходит, что он истратил второе желание… Дальше я забыл.
— Как же так, Эпикт?! Как ты мог забыть? — в смятении вскричал Алоизий. — Ведь от твоей способности к запоминанию, очень может быть, зависит судьба мира. А ну-ка, дайте мне поговорить с этой треклятой маской! — И Алоизий направился к разговорной трубке.
— О да, вспоминаю, — продолжил Эпикт голосом Алои-зия. — Мужчина тратит третье желание на то, чтобы избавить жену от колбасы. Таким образом все возвращается на круги своя.
— Мы не хотим, чтобы все оставалось на кругах своих! — простонала Валерия. — Это невыносимо: из еды только огузок скунса, из одежды — обезьяньи манто. Мы жаждем лучшей жизни. Мы желаем верхнюю одежду из шкур оленей и антилоп!
— Я призрак-ясновидец, больше ничего от меня не требуй, — обиделся Эпикт.
— Послушайте, мир остался прежним, но у нас есть намеки на нечто иное! — осенило Григория. — Скажите, какой народный герой выстругал дротик? И из какого материала?
— Народный герой — Вилли Макджилли, — произнес Эпикт голосом Валерии, которая первой подскочила к разговорной трубке, — а выстругал он его из красного вяза.
— А мы? Сможем мы выстругать дротик по примеру народного героя Вилли? — спросил Алоизий.
— У нас есть выбор? — осведомился Эпикт.
— А сможем мы сконструировать метатель дротиков и перебросить его из нашей среды? Точнее, сможем мы убить дротиком аватара, пока он не убил еще кого-то? — взволнованно спросил Григорий.
— Попробуем, — изрек призрак Эпикт, противогаз с разговорной трубкой. — По правде сказать, мне эти аватары никогда не нравились.
Называть Эпикта противогазом не совсем честно. Внутри него находилось еще много всяких вещей: красный гранат, настоящая морская соль, толченые глаза бобра, хвост гремучей змеи и панцирь броненосца. По сути, он стал первой Ктистек-машиной.
— Приказывай, Эпикт! — воскликнул Алоизий, приладив дротик к метателю.
— Стреляй! Достань предателя-аватара! — прогудел Эпикт.
На закате ненумерованного года на полпути из ниоткуда в никуда аватар пал замертво, сраженный в сердце дротиком, выструганным из красного вяза.
— Ну как, Эпикт, сработало? — спросил, волнуясь, Чарльз Когсворт. — Скорее всего, да, ведь я снова здесь. А то в последний раз меня не было.
— Давайте взглянем на образцы, — бесцветным голосом предложил Григорий.