И ты теперь — как Колобок: «И от бабушки ушел, и от дедушки ушел…»
Почему-то, только когда тебя хочет съесть Лиса, ты понимаешь, что самое главное в жизни — это семья.
Правда, некоторые видят главное сразу. Есть такие уникумы. Я, к сожалению, не такой — я ОБЫКНОВЕННЫЙ. И мне придется не раз еще покаяться за свои ошибки.
О семье пишу немного. Самое важное пусть останется за кадром.
Я же расскажу о… проблемах.
Главная — это выбор: мы никак не можем его сделать и на что-то решиться. Ведь нам кажется, что чем дальше и глубже, тем лучше и моложе. Нам — это большинству мужчин, которые в книге обозначаются термином «самцы».
Иногда мы до старости, как дети в магазине сладостей: одну конфету держишь в руке, две во рту, а при этом еще и пожираешь глазами прилавок. И пока все здесь не перепробуешь, боишься, что самую вкусную все-таки упустил.
Перепробуешь все — получишь дикую изжогу.
Вылечишься, придешь в себя — подумаешь, а почему бы не поделиться опытом с другими? Причем предельно честно и местами цинично. Пусть я кому-то покажусь самоуверенным, ну извините. Я все-таки артист и поэтому должен всегда быть уверенным в себе и в своей правоте.
…А кстати: у баб те же проблемы. Они точно такие же дети в кондитерском отделе. Честное слово.
У меня свой клуб, где есть стриптиз. По долгу службы и из чисто мужского любопытства я ежедневно общаюсь с танцовщицами. Так что эту общечеловеческую драму я вижу и с женской стороны. И даже регулярно пытаюсь предостеречь девиц, предупреждаю, где они могут проколоться: «Самое главное — это семья, дуры!»…Без толку. Ведь они уверены, что с этим парнем заводить детей не стоит; ведь, может быть, именно сегодня появится настоящий принц, завтра — второй, послезавтра — третий. Потом на нее позарится миллиардер, и она, наконец-то, выйдет замуж. Не тут-то было. Послепослезавтра мне приходится говорить: «Все, Деточка. Ты уже старуха. То, что ты не замужем, — проблема твоя, а вот то, что при взгляде на тебя, танцующую, создается впечатление, что ты разлагаешься прямо на сцене, и от тебя отваливаются куски мяса, — моя. Ты уволена. Прощай!»
Баба, у которой отнимают последний шанс, — странное создание: она и беззащитна, как ребенок, которого почему-то выставляют из магазина, и опасна, как пожилая ядовитая кобра.
…Кстати, почему бы мне не начать непосредственно с женского вероломства?
Хочу! Хочу! Хочу!
Учитель кладет на стол кирпич и спрашивает:
— Дети, о чем вы думаете, глядя на этот кирпич?
— Как много больниц можно построить из этого кирпича!
— Как много школ и детских садов!
— О бабах!
— Вовочка, ну какая же связь между кирпичом и бабами?!
— Никакой! Я всегда о них думаю.
То, что бабы могут быть коварными и кого-то подставлять вместо себя, я понял в четырнадцатилетием возрасте.
«Ну Ромка, ну че ты к нам пристаешь!» — жеманно вопили одноклассницы, отбиваясь от моих нахальных приставаний. Хотя, прошу заметить, приставания эти происходили всегда в доме моих родителей, куда девочки сами же и напрашивались. Привлекал их, правда, не столько я, сколько наш холодильник, где стояли разные деликатесы, приносимые моей матушкой-стоматологом с работы. Девчонки пожирали сгущенку и конфеты, которые в те времена были жутким дефицитом (о чем я по наивности даже не подозревал), и за это терпели то, что я, пользуясь случаем, хватал их за грудь. А может, им это и нравилось? По крайней мере они не выказывали особого неудовольствия. Даже напротив: разгоряченной толпой мы носились по комнатам, сбивая с кроватей покрывала и скатерти со столов.
«Ну Ромка, а знаешь, че мы тебе скажем? — однажды хитро сообщили девочки. — Приставал бы к Наташке. Это которая в соседнем подъезде живет. Она на год нас старше. Наташка же всем дает».
…Сейчас я понимаю, что девчонкам просто не хотелось упускать возможность безнаказанно являться в гости ко мне и холодильнику. Потому что им, подрастающим женщинам, хотелось, чтобы сгущенка у них была, а им бы за это ничего не было! Наташку они, не сговариваясь, подставили. Девочка эта была глупенькая, хоть и старше нас. Она уже подрабатывала кассиршей в магазине и училась в вечерней школе, так как семья у нее была небогатая. И вряд ли Наташка всем давала в силу возрастных причин… Время тогда было другое.