– О которых позаботятся, конечно, Йегер и Михалик, – мрачно произнес Дафф. – Такое впечатление, что вы совсем потеряли рассудок.
– Правда? – сказала миссис Микер. – Да, возможно, так оно и есть. И к беспокойству и недоумению Даффа, это были ее последние слова на эту тему.
Она не собиралась ничего больше объяснять, и в субботу, когда Дафф пришел на вечеринку, патио и комнаты, выходящие в него, были ярко освещены и заполнены молодыми людьми, сменяющими друг друга на танцевальной площадке и в буфете. Йегер и Полли были сосредоточены друг на друге; Михалик, мрачный, с серым лицом и холодными неподвижными глазами, прислонился к стене и презрительно наблюдал за происходящим; а миссис Микер изображала царственную особу в хорошем расположении духа, явно довольная тем, что “Казуарина” вновь ожила благодаря обществу и музыке.
Она отвела Даффа в сторону.
– У вас готовы документы на продажу?
– Да, но я так и не знаю, зачем они. Вы сами сказали, что продажа поместья по-настоящему не решит проблем.
– Я это сказала, но вы должны довериться мне, дорогой мальчик. Миссис Микер похлопала его по руке. – Помните ту сифонофору? Я вполне умело с ней справилась, не правда ли?
– Это совсем разные вещи.
– Возможно, что вы ошибаетесь. Между тем, Дафф, сегодня вечером ваше дело – поддержать меня. То, что я собираюсь сделать, может показаться безрассудным, но вы не должны чинить мне никаких препятствий.
– Если бы я только знал, что вы собираетесь...
– Вы очень скоро узнаете.
Миссис Микер оставила его в мрачном настроении и вернулась к своим обязанностям хозяйки. Она ждала подходящего момента. Подул прохладный ночной ветерок, пары ушли с улицы и собрались в доме. Становилось поздно. “Ну вот, – сказала себе миссис Микер, – сейчас или никогда”.
Она набрала воздуха в легкие и с ясной улыбкой направилась к Йегеру, который как свою собственность обнимал за талию Полли.
– Довольны? – спросила миссис Микер. И Йегер ответил:
– Да, очень. Но как насчет нашего дела?..
– Документы у меня готовы. И я надеюсь, деньги при вас?
– Да. Если вы не против на несколько минут оставить празднество, то мы можем закончить дело прямо сейчас.
Миссис Микер вздохнула.
– Я не буду возражать. Боюсь, что подобные вечеринки уже не для меня. В моем понимании хорошо провести время – это сыграть маленькую партию в крибидж. Боже мой, как сердился дедушка Полли, если я соблазняла кого-то на игру во время вечеринки. Он всегда считал это худшим проявлением дурных манер, но я никогда не могла удержаться от соблазна.
– Да это и ни к чему, – произнес Йегер с подчеркнутой любезностью, – если вы хотите играть прямо сейчас, то я к вашим услугам.
– Как мило с вашей стороны. Стол подготовлен. Ведь вам не помешает шум в комнате, нет?
Йегер рассмеялся.
– Да я давно заметил этот стол. И у меня было такое чувство, что до конца вечера мы к нему подойдем.
– Ах ты, старый конспиратор! – с любовью сказала бабушке Полли.
– О насмешники! – произнесла миссис Микер. Когда она села и распечатала колоду, то с удовольствием увидела, что вокруг стола собираются заинтересованные зрители – среди них Дафф Пибоди и мрачный Михалик. – Когда речь идет о крибидже, я совсем не прочь, чтобы меня побаловали. До какой степени вы можете меня ублажить, мистер Йегер?
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
– Я имею в виду, не возражаете ли вы против того, чтобы играть на деньги? Я никогда в жизни этого не делала, и эта идея кажется мне заманчивой.
– Хорошо, я предоставляю вам право делать ставки. Десять центов, доллар...
– О, гораздо больше.
– Насколько больше?
Миссис Микер мастерски стасовала карты. Она аккуратно положила их на стол перед собой.
– Я хочу сыграть с вами одну партию, – произнесла она улыбаясь, на сто тысяч долларов.
Она видела, что даже теперь Йегер не потерял самообладания. Среди изумленного ропота, поднявшегося вокруг стола, он сидел, глядя на нее с веселой и пренебрежительной улыбкой.
– Вы это серьезно? – спросил он.
– Вполне. Ваш мистер Август желает завладеть этим поместьем, не так ли?
– Да, это так.
– А я точно так же желаю получить деньги. Большие деньги. Я думаю, будет забавно решить это дело за доской крибиджа. Поэтому я ставлю подписанный документ о продаже “Казуарины” против ваших ста тысяч долларов. Если я проиграю, мистер Август получит поместье, а вы, конечно, оставите себе деньги.
– А что, если проиграет он? – грубо вмешался Михалик. Он повернулся к Йегеру. – Забудьте об этом, шеф. С деньгами Августа не шутят. Ясно?
Улыбка сошла с лица Йегера.
– Михалик, помни, что ты – охранник. Когда мне понадобится твой совет, я сам попрошу об этом.
– Но он прав, – вмешался Дафф Пибоди. – Миссис Микер, этого нельзя делать. – Он обратился к Полли:
– Разве вы согласны? Разве вам нечего сказать на это?
– Я не знаю, – грустно ответила Полли. Она стояла, положив руку на плечо Йегера, как будто черпая в нем силы. – В конце концов, “Казуарина” – не моя.
– И деньги не ваши, – презрительно сказал Михалик Йегеру. – Так что не экспериментируйте с ними.
Миссис Микер знала, что это самый плохой способ обращения с такими самонадеянными людьми, как Эдвард Йегер. И, насколько она понимала, Лео Август был прав. Деньги – это лучшее средство. В глазах Йегера виделось явное желание получить эти деньги.
И все же он колебался. Он был в нерешительности. Миссис Микер заговорила:
– Вы знаете, во всех наших партиях у меня было такое чувство, что вы ублажаете пожилую женщину, что вы не играете в полную силу, так, чтобы выиграть у нее любой ценой. Теперь мне интересно, признаете ли вы, что я играю лучше? Это действительно так?
Йегер стиснул зубы.
– Вы понимаете, что вы затеяли? Это совсем не то, что играть на спички.
– Конечно.
– И если я выиграю. Август получит этот документ о продаже, а я получу деньги. Если выиграете вы...
– Победитель забирает все, – продолжила миссис Микер. – Таковы условия.
– Одна партия?
– Одна партия, и все решено.
– Хорошо, – сказал Йегер. – Старшая карта сдает.
Только когда миссис Микер взяла в руки свои первые карты, она полностью осознала всю чудовищность того, что делает.
До сих пор она не позволяла себе даже думать о проигрыше, о том, чтобы целиком отдать “Казуарину” и рассчитывать на чье-то милосердие, чтобы выжить. Она понятия не имела на чье, но кто-то обязательно должен быть. Эта мысль так ее расстраивала, что она сбрасывала карты слишком осторожно, попадала прямо в ловушки, которые заготовил ей Йегер, и к концу первого кона уже проигрывала.
Еще хуже было наблюдать за его невозмутимым выражением лица, за его ловким обращением с картами. Она сказала ему то, что думала. В их предыдущих состязаниях он, казалось, никогда не напрягался. Он всегда уделял игре столько же внимания, сколько и Полли, но и тогда он был опасным противником. Теперь, расположившись в кресле и сосредоточившись исключительно на картах, он выглядел устрашающе.