- Вниз, - прошептала она ему, указывая на расщелину между двумя вершинами. - Обрушься вниз.
Волшебница собрала свою волю, указала на каменную груду напротив и торжественно махнула рукой вниз. Несколько валунов откололись и упали, быстро скрывшись из виду.
Снизу донеслись хруст и отчаянные крики, но Аэриндель их не слышала. Она поплыла в ночной тьме, внезапно почувствовав себя слабой и больной. Опустившись на колени, чтобы не упасть вслед за камнями, женщина схватилась за голову. Что с ней происходит?
Она чувствовала себя... странно. Леди Дасклейка стиснула зубы. Чем бы ни была вызвана эта слабость, её королевство по-прежнему нуждается в ней, иначе эти солдаты с оружием доберутся до мирно спящих жителей и атакуют замок, в котором едва ли наберется с дюжину бодрствующих стражей, способных встать на защиту... если ей повезёт.
Прямо сейчас захватчики спешили вперёд по дну ущелья. Оравший человек внезапно стих - несомненно, добитый мечами товарищей, желающих предотвратить пробуждение врага.
Аэриндель сжала кулаки, взглянула вновь на каменную громаду Большого Глиммердауна и прошипела:
- Вниз! Развороти горный склон и обрушь его вниз, погреби врага!
В её голове словно хлынул красный дождь, и внезапно волшебница оказалась лежащей лицом на жёстком камне - в то время как рёв камнепада стеной вознёсся вверх, смешавшись с рваными криками снизу.
Леди Дасклейка держалась за своё имя посреди разлившегося моря неуверенности. Кто она? Где она? Казалось, будто она дрейфует в тумане; здесь же были и те, кто носил её корону - женщина изредка замечала их. И у всех на лицах была печаль, а сами они выглядели усталыми и разбитыми. Чем дольше правительница смотрела, тем старее и сгорбленней они становились, в конце концов исчезая.
Аэриндель услышала доносившиеся из ущелья крики, проклятья и чей-то рык:
- Оставьте лошадей! У нас хватит оружия, чтобы вырезать хоть дюжину дасклейкских гарнизонов, идиоты! Выбирайтесь из этой ловушки, прежде чем они скинут на нас ещё больше камней! Проклятье, шевелитесь!
Аэриндель с трудом сглотнула. Не все оказались раздавлены. Она подняла глаза к только что будто срезанной вершине горы, сильно изменившейся там, где откололись валуны размером с загородный дом. Женщина изо всех сил пыталась оставаться в сознании.
Жёлтая дымка поднималась, загораживая ночь – поднималась перед её внутренним взором.
- Вниз, - прошептала она в третий раз, дрожа на скале, - обрушь вниз на них всех. Не дай ни одному тентирскому солдату выжить, чтобы потом поднять меч против моего Дасклейка.
Корона вспыхнула вновь, и Аэриндель ощутила боль в каждом суставе, как и в груди, голове и животе. Она громко застонала, пытаясь подняться с камней, но её ослабевшие конечности не могли поднять её вес.
Но камни тряслись – содрогались, издавая низкий гул, от которого вибрировали зубы; гул ускорялся и усиливался, пока не стал громоподобным – и в этот же миг Большой Глиммердаун обрушился в горный проход, подняв пыль, а камни завизжали, словно женщины от боли; армия Великого Тентора оказалась погребена заживо.
Аэриндель жестоко бросало из стороны в сторону на трясущейся вершине горы, пока она не ухватилась за неровный обломок скалы. Окутанные пылью остатки ущелья зияли перед ней, но волшебница лишь всхлипывала, терзаемая бесконтрольными судорогами и рвотными позывами. Несмотря на её метания, диадема оставалась на месте, будто припаянная к вискам – и в слабом свете, испускаемым артефактом, но не по её воле, она увидела, что руки стали морщинистыми, как у старухи.
Каким-то образом, корона питалась теми, кто её носил. Аэриндель на некоторое время зацепилась за эту мысль, но разум подводил её раз за разом, переключаясь на воспоминания о прыгающих камнях и скользящего вниз склона Большого Глиммердауна, так что она не могла думать ни о чём другом.
Прямо как тогда в зале для празднеств, когда, страшась прихода Раммаста, она не могла придумать ничего путного в ответ.
Раммаст. Он всё ещё может что-то замышлять! Ей нужно увидеть его, узнать, что негодяй делает! Если она хорошо его знает, то собирается нанести ей удар в её покоях в замке – но не прямо сейчас. Там, в Даскинге, правительница потрепала его, и теперь лорду нужно сперва унять боль, прежде чем предпринимать что-то ещё. Исцелиться, обновить заклинания, подобрать магическое оружие – только тогда он заявится к ней.
Сейчас лорд должен быть в своей башне. Башне Тарангар, высочайшей точке хмурой крепости Тентарнагард, в самом центра Великого Тентора… в той стороне. Лёжа ничком на твёрдой поверхности, страдая от боли в раскалывающейся голове, Аэриндель задумалась, сможет ли ещё раз использовать дальновидение.
И она могла. Было больно – боги, как больно! – но, хотя огонь агонии терзал её руки и ноги, а тело скулило и корчилось на холодных камнях горы Глиммердаун, волшебница как будто летела сквозь ночь, выискивая вонзившийся в небеса тёмный клинок Башни Тарангар. В самом высоком её окне будет гореть свет, знала она, а зловеще красивый лорд будет отчаянно готовиться встретить свою судьбу от её рук…
Вон там! Словно тенторский орёл, она выплыла из ночной тьмы, по широкой дуге поднявшись к освещённым окнам, пытаясь высмотреть ненавистное лицо врага. Наконец, она разглядела его, шагающего по комнате среди столов, заваленных картами. Он как будто почувствовал её, застыв и уставившись в окно. Но волшебница уже пролетела мимо, своими невидимыми крыльями проложив путь в обход башни, и теперь осматривала крутые крыши города, растянувшиеся под ней вдоль узких, освещённых фонарями вымощенных улочек. Она взлетела к луне, приказывая короне разметать башню под ней.
Правительница увидела, как тёмный оплот, трясясь, разваливается на крошечные камешки, взрываясь облаком осколков, осыпающихся дождём на Великий Тентор и оставляя после себя провал столь глубокий, что весь Тентарнагард содрогнётся и упадёт в него, погружаясь в затянутое каменной пылью забвение… прямо как встретившая свой конец в Проходе Глиммердаун тенторская армия.
- Это можно устроить, - голос магического обруча как будто нашёптывал прямо в ухо, - но деяние очень впечатляющее. Ценой будет жизнь.
- Надо думать, много жизней, - пробормотала вслух Аэриндель, чей лоб всё ещё касался жёстких камней вершины.
- Жизнь того, кто владеет магией, - шептала корона. – Того, кого ты касалась, пока носила меня.
- Осознанное самопожертвование, значит, - устало отметила Леди Дасклейка. – Или убийство.
- Если я не смогу дотянуться до другой сущности, - объяснила корона, - я заберу жизненную силу носящего.
- Значит, если я заставлю тебя смести башню, - сказала Аэриндель, - Башня Тарангар падёт – но я засохну и умру здесь, на горной вершине.
- Башня может пережить атаку, если она защищена достаточно сильными чарами, - ответил венец. – В любом случае, в скором времени я должна буду подпитаться, иначе рассыплюсь на куски.
Аэриндель лежала тихо, а холодный страх медленно овладевал её телом. Она добровольно приковала себя незримыми цепями к зловещему артефакту, который станет причиной её погибели. Представив, как она скатывается по склону в виде высушенного кожаного мешка, с перекатывающимися внутри костями, волшебница заставила себя пошевелить дрожащими руками.
Хрипя от усилия, Леди Дасклейка волочила руки по неровному камню, очень медленно и очень болезненно. К тому моменту, как её пальцы, наконец, нащупали обруч, она задыхалась и обливалась холодным потом.
Магический предмет шевелился, но не поддавался. Как бы сильно она не тянула и стягивала её, диадема будто слилась воедино с головой. Шепчущую Корону не снять.
Сдавшись, правительница перекатилась на спину и в отчаянии уставилась на звёзды. Она уничтожила людей, не игравших никакой роли, и при этом вывела своё тело из строя – оставив себя и королевство беззащитными против настоящего врага. Скоро, слишком скоро Раммаст вернётся. Отдохнувший, сильный, готовый убивать – и она будет просто лежать здесь, слишком слабая, чтобы чем-то ответить… а с короной и жертвой, сгодящейся для воплощения в жизнь первого же ужасающего желания, которое он потребует от артефакта, лорд-маг будет представлять угрозу всему Эсмеральтану.
Она хотела заплакать, но у Аэриндель Саммертин не осталось слёз. У истекающей кровью, разбитой, полуживой и одетой теперь в одни лохмотья женщины не было сил даже чтобы подняться. Она лежала на вершине горы Глиммердауни и смотрела вверх, на слабо мигающие звёзды, дожидаясь, когда же наглая ухмылка Раммаста закроет их собой.
Но лицо, в конце концов заслонившее звёздное небо, было незнакомым – с крючковатым острым носом, голубыми глазами, хранившими мудрость веков, да, вдобавок, окаймлённое длиннющей бородой. Оно принадлежало человеку в простой поношенной мантии. Его руки были пусты; склонившись, он посмотрел на женщину сверху вниз, с проблескивающим в глазах – чем? Восхищением? Симпатией? Циничным удовольствием?
- Леди Дасклейка, снимите корону сейчас же, - отрывисто потребовал незнакомец, - пока ещё не поздно.