– Да. Ты знаешь, что делать.
Ученик кивнул, сглотнул и осторожно начал долго отработанное заклинание.
Рундарвас Тааэль улыбнулся и махнул рукой второму ученику. И третьему, и четвертому, и пятому. Было много порталов, которые нужно было разрушить и изменить, а такие вещи требуют времени. Поспешная работа – это всегда небрежная работа.
Браслет тепло светился на его коже. Трон улыбнулся и потянулся разумом к знакомому сиянию, ища полета...
И нашел его. А-а-а.
Когда Мастер Башни Железного Ветра плавно опустился на камни в дальнем конце своей заклинательной комнаты, некоторые из магических свойств заклинательной сети начали жутковато петь.
Он нахмурился. Никакой скачок энергии не должен...
Неважно. Всего за несколько мгновений эти заклинания плавно растворятся, с помощью Ваэдренов они выпьют свои потоки и не дадут сотне с лишним малых магий Железного Ветра рассыпаться или превратиться в нестабильную недостоверность, и тогда...
[Яркая вспышка!]
Фаэрун взорвался вокруг него.
– Да! – Тааэль ликовал и, не делая ни секунды паузы, огрызнулся. – Не останавливайся, чтобы пялиться на свою работу. Пройдет много-много дыханий, прежде чем ты сможешь увидеть что-нибудь полезное после взрыва портала!
Он возбужденно прошелся по комнате, оживленной искрами возбужденного Искусства, его брюхо колыхалось.
– Мы одолели его очень легко, так что Трон оглушен или даже хуже, но его варды, вероятно, уже срабатывают.
Остановившись рядом с лучами дрожащего белого света, пробивающимися из каждого кончика пальцев его самого компетентного ученика, он величественным жестом указал на разворачивающуюся магию.
– Вот. Присоединяйтесь к заклинанию Ахраула, сейчас же, все вы. Йонский портал – самый слабый у Трона. Он должен быть открыт, и чудовище должно пройти через него! Тогда мы увидим, как кровь омоет стены Башни Железного Ветра!
Маэларх Трон закричал, или ему показалось, что закричал, в белом ослепляющем свете, которое было всем, что он мог видеть.
Под его сапогами все еще был гладкий камень, но в остальном он мог бы с таким же успехом шататься в самом сердце огня, который не жарил и не варил, но принес ему полную тишину и ничего, кроме бесконечной белой пустоты.
Из ниоткуда поднялся странный диссонансный звук, плывущий и жутко воющий, который становился все громче и громче и оказался голосами нескольких взволнованных мужчин, скандирующих заклинания. Слова, как и голоса, были незнакомы, но каденция была безошибочной, и по слогам Трон понял, что невидимые певцы вместе творят заклинание, имеющее отношение к порталам...
Черт подери! Он должен был видеть!
Он попытался применить одно из самых мощных заклинаний, которые знал – один из самых ценных секретов старших Красных магов, – чтобы вернуть свое тело в то состояние, в котором оно было до взрыва. Рендевер Тамторнара мгновенно стирал из памяти огромное количество заклинаний и удавался лишь немногим чаще, чем терпел неудачу, но сейчас, когда отчаявшийся маг пробовал это заклинание, оно могло означать разницу между забвением и выживанием.
Его немой язык казался сделанным из густой грязи, а невидимые пальцы были одновременно онемевшими и тяжелыми... заклинание... мог ли он... всеми силами...
Ваэдрен! Если он вызовет, хранящийся в нем Рендевер...
Непроницаемая жемчужная пустота замерцала, потускнела и начала темнеть. Маэларх Трон изо всех сил старался не зарыдать от облегчения. Казалось, заклинание шло именно оттуда и, похоже, подходило к завершению – триумфальному завершению, будь оно проклято!
Даже когда в его зрение вернулась тьма, а вместе с ней и проблески его заклинательной комнаты, затянутые клубами дыма, разразилась новая вспышка света, сопровождаемый сокрушительным грохотом. Дрожь сотрясла комнату, едва не свалив Мастера Башни Железного Ветра с ног.
Из пожара посыпались искры, которые угасли почти сразу же, как только Трон увидел их, и на смену им пришли новые мотыльки. Мотыльки вырывались из расширяющейся, гневно светящейся пасти наименее стабильного портала, того, который он планировал опоясать по меньшей мере еще двумя заклинаниями силовых браслетов, прежде чем использовать снова. Что-то, нет, кто-то, используя магию столь же могущественную, как и его собственную, захватило контроль над этим искривляющим проходом и расширяло его, либо для того, чтобы протащить через него что-то гигантское, либо для того, чтобы что-то нежелательное может пройти через него, сопротивляясь, и не пострадать при этом.
Трон призвал Ваэдрена, чтобы тот выпил энергию паутины, разрушая ее с опасной поспешностью, потому что именно сейчас медленный, осторожный, обычный способ разборки паутины магии был, несомненно, гораздо опаснее. В расширяющейся пасти портала уже вырисовывалось нечто огромное и темное, нечто крылатое и шаркающее, огромное и шишковатое, как огр, его темно-багровые глаза мигали недружелюбной угрозой, а на месте живота зиял лес голодных красных сосущих червей.
Трон видел таких зверей и раньше, как в глубинах Подземной Тьмы, так и в книгах, где странное чувство юмора одного мудреца давних времен заставило его назвать таких существ «невыразимыми ужасами».
Действительно, невыразимые. Очевидно, голодные и враждебные. Тварь уже вырывалась из портала, содрогаясь от боли при столкновении с бурлящими энергиями, спеша наброситься на одинокого Красного мага, стоявшего перед ней, и начать кормиться.
Мастер Башни Железного Ветра спокойно обрушил на него всю мощь разрушающейся сети заклинаний, обжигая чудовище так, что оно задрожало и затянуло вонючим дымом и жидкостями, вытекающей из пузырящейся кожи. Однако оно широко раскинуло огромные руки, чтобы схватить и раздавить, и продолжило надвигаться на него.
Трон снова ударил по нему, высвободив всю энергию заклинания в мощной вспышке, которая на мгновение ослепила его и отбросила врага.
Но когда ослепление исчезло из его глаз и последние искры погасли в воздухе вокруг Трона, ужас все еще стоял, его грудь зияла, а большая часть щупальцеобразных сосущих кишок болталась в обжигающих развалинах.
Его с силой отбросило к дальней стене комнаты... но теперь он с отвратительным всасывающим звуком оторвался от камней, оставляя за собой куски обгоревшей шкуры, и снова двинулся к нему.
– Не так быстро, Трон, – прорычал Рундарвас Тааэль в свою сферу, обнажив зубы в недоброй улыбке. – Так просто ты не сбежишь.
Он повернулся к третьему порталу, который теперь зиял открытым под объединенными усилиями трех вспотевших учеников, и осторожно произнес заклинание, поглотившее два крошечных пузырька с жидкостью. В первой из них было немного пурпурно-зеленого ихора невыразимого ужаса, а вторую он хранил долгие годы, в ней были четыре драгоценные капли крови, пролитой давным-давно молодым и амбициозным Красным магом по имени Маэларх Трон.
– Пусть то, что поражает одного, поражает и другого, – пробормотал он, возвращаясь к своей сфере, чтобы проверить, сработала ли кровная связь. Теперь урон, который мастер Башни Железного Ветра нанесет чудовищу подземного мрака, должен будет понести и сам Трон. Иначе говоря, это должно быть хорошо...
В залах и чертогах Башни Железного Ветра и дождь, и пыль царили одновременно. Крики прекратились, но проклятия все еще слышались в отголосках взрывов, сотрясавших башни и поднявших слепящий плащ пыли, сквозь мрак которого пробиралось множество людей.
Большинство из них были слугами, стремительно бегущими на улицу и вниз, в поисках нижних подвалов, но несколько человек были учениками Трона.
Они спешили в другую сторону, торопясь в заклинательную комнату мастера.
Никто из них не надеялся добраться до нее вовремя.
Маэларх Трон выругался, почувствовав, что его руки начинают жечь. Огромный ужас рвался вперед, несмотря на явную боль, и эта новая собственная боль могла означать только одно. Часть Искусства, бьющейся и хлынувшей по расколотой камере, должно быть заклинанием кровной связи, наложенным на него издалека.
Несомненно, чтобы связать его с чудовищем, бредущим вперед, чтобы убить его, так что любой вред, который он нанесет ему, будет нанесен и ему.
В результате у него оставались только руки и кинжал, который он мог выхватить, против огромных рук и напряженных мышц чудовища. Это означало, что хозяин Башни Железного Ветра умрет в агонии, проливая кровь, задолго до того, как погибнет более крупный и сильный невыразимый ужас.
Его руки уже стали тяжелеть, а язык утолщаться. Ваэдрен горел на запястье Маэларха, и с шипящим удовлетворением он погрузился в эту боль, ухватился за нее и погнал ее вниз, в неустанную кроваво-красную пульсацию связующих чар...
Если Тааэль наложил кровную связь, используя заклинание старого Омславура, ее можно было разрушить таким образом...