– Если не на того эльфа, то на кого ты работаешь? – рискнула спросить девушка.
– Я уже говорила. Арфисты хотят, чтоб ты оставалась в живых. Элайт Кроулнобар навредить тебе не сможет. В данный момент он заключён в темницу под «Дружеской Рукой», обвинённый в убийстве Бентли Зеркальной Тени.
– Этого не может быть!
Полуэльфийка скрестила руки на груди и тяжело посмотрела на собеседницу.
– Я видела тело.
Значит, Бентли оказался прав на счёт кинжала; риск от его кражи оказался слишком велик. Но Софи не ощутила ни раскаяния, ни благодарности. Гном украл её жизнь и потерял собственную. Девушка горько усмехнулась такому своеобразному правосудию.
Казалось, это разозлило полуэльфийку.
– Гном был твоим опекуном. Своей жизнью ты обязана ему. И не раз. И так ты его благодаришь?
Софи пожала плечами.
– Тебе не доводилось слышать о правиле Зеркальной Тени?
– Ты можешь рассказать мне о нём по дороге. – Эрилин шагнула к собеседнице.
Девушка отшатнулась.
– Я не вернусь в «Дружескую Руку». Не вернусь!
– Тебе и не придётся. Мне велено отвести тебя в Глубоководье.
Снова вспомнились предупреждения гнома и слова наёмника со шрамом. В Тетире Софи может поджидать гибель. В Глубоководье, конечно, безопасней, но будет ли ей в городе лучше, чем здесь?
– И что же меня там ждёт? – с горечью спросила девушка. – Ещё одна таверна и годы отработки долга тебе и Арфистам?
Эрилин не сдержала нетерпеливого шипения.
– Ты будешь представлена обществу как дочь Люсии Тион. К тебе перейдёт всё имущество твоей матери и её деньги. И до тех пор, пока ты будешь держаться подальше от неприятностей, дел с Арфистами тебе вести не придётся. Это лучшее предложение, которое ты можешь получить. Советую согласиться на него без раздумий. Моему терпению есть предел.
Один долгий миг Софи пристально смотрела в глаза полуэльфийки, ища малейший признак того, что она лжёт. На лице Эрилин отражалась неприязнь к полученному заданию, но и решимость довести его до конца. Улыбка осветила лицо Софи. Нет. Лицо Изабо.
Она вздёрнула подбородок и протянула руку.
– Помоги мне встать, – сказала девушка высокомерно.
Очевидно, её поведение развеселило воительницу. Эрилин одобрительно кивнула.
– Хорошая идея. Потребуется много времени, чтоб сделать из тебя аристократку. Почему бы не начать прямо сейчас.
Изабо сама поднялась на ноги и оправила юбку достоинством, на какое только была способна.
– Пора уходит, – сказал она.
Полуэльфийка пожала плечами и повела девушку за деревья, где их ждали две лошади. Они ехали в тишине, пока солнце не достигло зенита. Изабо провела это время в мечтах о богатстве, жизни в роскоши и высокородных мужчинах. Которых будет ослеплять обаянием и красотой. И начнёт она с того гордеца, что проигнорировал её накануне вечером. Он пренебрёг предложением кабацкой девки, но леди Изабо Тион он отказать не посмеет! Жизнь в «Дружеской Руке» уже казалась девушке далёкой, словно позабытый сон.
– Ну, и что же это такое?
Голос спутницы вырвал Изабо из фантазий и грубо вернул в реальность. Девушка с трудом сосредоточила взгляд на лице полуэльфийки.
– Правило Зеркальной Тени? – напомнила Эрилин.
– Ценность сокровища должна перевешивать риск. Бентли часто повторял эти слова. Он ими жил, с ними же и умер.
– Не вполне понимаю, – сказала воительница тоном, который ясно указывал, что дальнейших объяснений она не ждёт.
– Это достаточно просто, девка. – Ах, как же приятно произносить это слово, а не отзываться на него! – Я – леди Изабо Тион. У меня есть титул, богатство собственный дом. Положение в обществе Глубоководья. Это то сокровище, что прятал от меня Бентли. Столь ценное сокровище влечёт за собой большой риск. Он рискнул – и проиграл. Так и должно быть.
Полуэльфийка несколько мгновений смотрела на собеседницу, а затем покачала головой.
– В Глубоководье ты должна стать популярной, – сказала она холодно.
– Да, это входит в мой план, – ответила Изабо с улыбкой. – И я намерена лучшим образом воплотить его в жизнь.
ПЛАМЯ ЕСТЬ ПЛАМЯ
Первоначально издано в антологии «Королевства Глубин», под редакцией Филипа Этанса, март 2000 г.
Вот еще один рассказ, который исследует новую территорию, и это первый раз, когда я написала историю от первого лица. На самом деле повествования ведется с двух противоположных точек зрения от первого лица: молодого волшебника и захватчика-сахуагина, чьи пути сходятся во время осады Глубоководья. Это одна из самых мрачных историй, и, вероятно, моя самая любимая в этой коллекции.
30 Чеса, Год Перчатки
Что ты делал, когда напали морские дьяволы, дедушка?
О, как я предвкушал этот вопрос! Я слышал его, торопясь навстречу битве. Слова для меня были столь же реальны, как и вонь дыма, клубившегося над Западными Воротами, они звенели в моих мыслях, словно грохот деревянных перекладин, подающих под магическим огнём. И неважно, что этот вопрос прозвучит лишь через много, много лет. Ученик мага быстро узнаёт, что все вещи сначала надо вообразить в уме.
И на бегу я представлял себе. Разве не будет лицо мальчика полным ожидания, а глаза горящими гордостью того, кто ведёт свой род от героя? И неужели не умолкнут струны бардов, а сами они не соберутся вокруг, надеясь вновь услышать рассказ великого мага – то есть меня – сражавшегося бок о бок с Хелбеном Арунсуном?
Конечно, об этом вспомнят. Более того, именно этот вопрос сорвется с губ слушателей: что делал Хелбен Арунсун во время сражения? Как много монстров пали пред мощью Чёрного Посоха? Какие заклинания использовались?
Должен признать, я и сам мечтаю узнать финал этого повествования.
- Наверху, Сидон.
В голосе моего спутника промелькнули нотки паники, подняв его до тонкости, подобающей эльфийским девам и маленьким скулящим собачонкам. Не замедляя бега, я проследил за указующим перстом Хьюмонта.
Вся угроза заключалась в женщине, показавшейся в верхнем окне здания вдоль нашего пути. Она готовилась опорожнить в переулок ночной горшок – мелкая городская опасность, из тех, что подстерегают даже в грозный час. Хьюмонт, мягко говоря, был нервным человеком. Сейчас он находился явно не в форме, но всё же мы учились вместе, так что я ухватил его за руку и рванул в сторону. Он кувыркнулся через сваленные друг на друга деревянные ящики, и пусть его приземление было жёстким, по крайней мере, это спасло его от выплеснутых нечистот.
Единственное произнесённое мною слово заставило перевёрнутые ящики вытянуться в линию, словно солдат, проспавших побудку. Они торопливо перестроились, затем попрыгали друг на друга, образовав четырёхступенчатую лестницу. Прошептав активирующее слово простенького заклятия, я взбежал по ступеням и прыгнул в воздух, раскинув руки в свободном полёте. Мой восторженный хохот звенел сквозь шум охватывавшей город паники, и почему нет? Что за день сегодня, какая история получится из него!
Хьюмонт поднялся и упрямо заторопился в западном направлении, поравнявшись со мной как раз в тот момент, когда мои ноги коснулись мостовой. От брошенного им взгляда молоко скисло бы мгновенно.
- Лучше бы ты не тратил заклинания на бестолковое веселье. Силы нужно беречь – они ещё понадобятся.
- Говоришь, словно сам архимаг! - мягко укорил его я. - Это небольшое развлечение куда опасней, чем всё, с чем тебе придётся столкнуться у Западных Ворот, уж ты мне поверь.
Вместо ответа Хью бросил очередной встревоженный взгляд в сторону гавани. В небо, над южной частью Глубоководья, видимый в темноте, поднимался дым, нёсший с собой неаппетитный запах горелого мяса и обугленной парусины.
- Сколько кораблей горят? - задумчиво произнес он вслух. - Сама гавань, должно быть, кипит!
- Адское варево, твоя правда, но ему наверняка придает вкус множество сахуагинов, - парировал я.
Даже Хьюмонт не мог оспаривать столь неотразимую логику, и мы торопливо продолжили путь в обоюдном молчании – с его стороны, без сомнений, полном жутких предчувствий, для меня же - освещенном радостными ожиданиями, словно у ребёнка во время праздника середины зимы.
Признаюсь честно, я без ума от магии. Мой отец заплатил немалую сумму ради того, чтобы я получил место в Башне Чёрного Посоха, и я многому научился под руководством архимага и его леди-консорт, великолепной Лаэрал Серебряной Руки. Но до той ночи я никогда не понимал вполне, насколько нетерпеливым оставляли меня предостережения, лекции и бесконечные маленькие ухищрения лорда Арунсуна. Все источники утверждали, что архимаг накопил достаточную мощь в одном своем посохе, чтобы обрушить город Лускан в море, и, тем не менее, лишь немногие из тех, кого я знал, видели в его исполнении сколь-либо серьезную магию. Заклинания, которые Хелбен Арунсун использовал ежедневно, подошли бы любому компетентному, но ничем не выдающемуся магу. Да простит меня Мистра, но я начинал смотреть на знаменитое могущество архимага так же, как мог бы думать о куртизанке небесной красоты и непоколебимой добродетели. Какой практический смысл в подобном сочетании?