– Возиться с уродливым трупом? – словно бы размышляя, произнес Элайт. – Вряд ли это привлекательная перспектива. Скажите: если бы у вас было достаточно средств и материалов, спокойное место для работы и чтобы вас ничто не отвлекало, могли бы вы сделать одно из таких устройств для меня?
– Вы... вы станете моим покровителем? – запинаясь, произнес Олтенниус.
– Очень щедрым, – заверил его эльф.
Гордость сражалась с практичностью, но битва оказалась короткой и чья будет победа было ясно сразу.
Олтенниус неловко упал на одно колено и дал традиционную клятву.
– Мои руки, ваш дом, – твердо сказал он. – Возможно в будущем моя работа прославит Гонда Чудотворца, но и моего покровителя тоже.
Третий перезвон колокола после полуночи раздался раньше, чем у Элайта появилась возможность открыть сейф в кабинете. Он содержал в себе обычный ассортимент причудливых вещей – безделушек и побрякушек со всех уголков Фаэруна. Элайт отбросил их все в сторону, стараясь добраться до оружия, которое он украл у молодого лорда Мелшимбера. Оно, по крайней мере, имело реальную ценность. Ножны, которыми размахивал Мелшимбер, имели эльфийское происхождение, и даже владеть самым простым эльфийским клинком, было уже счастье.
Это был длинный меч, очень старый, но хорошо сохранившийся. Элайт поднял его и сделал несколько пробных взмахов, отмечая исключительный баланс оружия. Новый кожаный чехол на рукояти был топорно сделан и быстро снялся – Элайт остолбенел, когда чехол упал на пол, а он уставился на гладкий камень молочного цвета вставленный в рукоять меча. Смешение удивления и печали наполнило его, когда он понял, что во второй раз в своей жизни держит спящий лунный клинок.
Он перевернул клинок и изучил семь рун, расположенных по всей его длине. Он осторожно провел по ним пальцами, заметив, что они не испортили гладкость клинка; они не были вырезаны в металле, но, казалось, исходили из самой сердцевины меча. У него никогда не было времени как следует изучить клинок Кроулнобара, потому что был ошеломлен отказом меча.
Эльф осторожно отложил лунный клинок в сторону. Наступит утро, и он примет меры для того, чтобы отправить его в Эвермит. Мечи, которые сыграли свою роль в выборе королевской семьи – не для таких, как Элайт Кроулнобар.
Но и не для подобных Камарону Мелшимберу.
Волна ярости, чистой и праведной, быстро последовала за этой мыслью. Эльф отбросил свой меч и сунул лунный клинок в опустевшие ножны. Схватив свой плащ, он вышел в холодную осеннюю ночь.
Ему не потребовалось много времени, чтобы найти поместье Мелшимберов, и еще меньше времени он затратил для того, чтобы обойти всевозможные магические ловушки на богато украшенном железном заборе. Чтобы определить в какой спальне лежит пьяный, храпящий молодой лорд, потребовалось заклинание, которому Элайт научился еще в раннем детстве. Он все еще был охвачен гневом, когда вытащил Камарона Мелшимбера из постели и швырнул его к стене.
Эльф вытащил лунный клинок из ножен и поднял его с намерением убивать. Возможно, он и не достоин владеть живым клинком, но эльфийские традиции и законы однозначны в этом вопросе. Любой, кто сознательно воспользовался спящим лунным клинком, как обычным мечом, или каким-либо другим способом преднамеренно опозорил его, должен быть убит этим же оружием в честном бою.
– Вооружайся, – прорычал он напыщенному человеку.
Невероятно, но лишь лукавая усмешка изогнула губы молодого лорда. Он поднял руку, чтобы пригладить свою короткую черную бороду.
– Ага! – крикнул он. – Я знал, что вы храните побрякушки, принесенные нами!
Побрякушки!
– И что, это знание, – холодно спросил Элайт, – стоит того, чтобы умереть?
Ухмылка на лице молодого Мелшимбера на мгновение дрогнула, но затем на нем вновь появилось обычное высокомерное выражение. Даже сейчас, он считал себя неприкасаемым.
Элайт выхватил второй меч и бросил его в человека, который машинально схватился за него. Мелькнула эльфийская сталь, и выражение глубокого удивления отразилось на лице этого человека, когда кровь полилась из его перерезанного горла. Его рот раскрылся на мгновение, но он тут же захлебнулся, издавая булькающие звуки.
Эльф подождал, пока Мелшимбер не умер окончательно, затем, тщательно вычистив оба оружия, сунул их за пояс. Следующее действие требовало специальный черный нож, который Элайт припрятал в левом ботинке, специально для таких случаев. Он быстро работал, тихо напевая, вырезая руну некроманта на лбу человека, уродливую метку, которая помешает жрецу или магу расспросить труп о причинах его смерти.
Небо уже проглядывало в сапфировой дымке, когда Элайт покидал поместье Мелшимберов. Он не боялся быть обнаруженным; туннель, начинающийся в кладовой усадьбы, выходил в три дома на трех разных улицах. Знание этих скрытых путей было одним из самых ценных сокровищ Элайта.
Он быстро направился на юг, к одному из самых роскошных и безопасных своих владений, скрытой усадьбе в Замковом Районе, недолеко от дворца Пергейрона. Там было самое большое его сокровище: дочь Азария, его единственная надежда на восстановление силы и репутации клана Кроулнобаров.
Ее воспитывали на Эвермите при королевском дворе, но недавнее нападение на островное королевство потрясло ее до глубины души. Королева Амларуил убедила Элайта забрать свою дочь на зиму к себе, дабы дать ей время успокоиться.
Элайт нашел свою дочь в комнате для занятий, скромно сидящей рядом с наставницей, с открытой книгой на коленях. Азария была красивым ребенком, не по возрасту высоким и длинноногим, как молодой жеребенок. Она напомнила ему ее мать, солнечную эльфийку, его любовницу, которой Элайт когда-то увлекся и потом забыл. Но Азария все равно была его законной наследницей, и наследовала также лунный клинок Кроулнобара.
Разумный меч отверг его однажды, выбрав сон вместо недостойного хозяина. По милости богов и с согласия предков Кроулнобара, лунный клинок был разбужен, но Элайт не имел никаких иллюзий насчет своей судьбы. Он никогда не будет его, и не должен был быть.
Он не рассчитывал также, что Азария будет владеть им. Никогда, ни разу, в длинной и жестокой истории лунных клинков не было такого, чтобы золотой эльф претендовал на меч. Но живой лунный клинок принес славу дому Кроулнобаров, и он мог бы быть привлекательным приданым. Со временем Азария выйдет замуж за лунного эльфа из знатной семьи, и если у нее появятся дети, то самый достойный из них унаследует меч.
– Вот оно что! – торжествующе вскричал ребенок, ударив по странице тонким пальцем. – Этот закон был написан Советом старейшин Эвермита, на второй год правления леди Миларлы Дуротил в качестве верховного советника.
Элайт в удивлении поднял брови. Это занятие больше пристало магистрату, чем девочке одиннадцати зим от роду.
– Интересный выбор, Деларита, – произнес он сухо, обращаясь к эльфийке-барду, нанятой для того, чтобы продолжить обучать его дочь арфе. – Я с нетерпением ожидаю, когда этот закон прозвучит как музыка.
Две пары женских глаз настороженно остановились на его лице.
– Леди Азария хочет побольше узнать о семейном лунном клинке, – объяснила бард.
– Им будут владеть ее дети. Что еще нужно знать?
Девочка поднялась на ноги, ее лицо было бледным, но решительным.
– Достигнув совершеннолетия, я получу лунный клинок.
Элайт уставился на нее, слишком ошеломленный, чтобы скрыть удивление.
– Что это за чушь?
– Это – закон. Это мое право, – прошептала она.
Его поразило странное и неприятное понимание: оказывается маленькая Азария была не просто его дочерью, но вполне сформировавшейся личностью, со своими мечтами и планами. Но так скоро? Неужели он надеялся видеть в ней покорного ребенка еще десятилетие или два?
– Знаешь ли ты о законах природы? – потребовал он ответа. – Эльфы – это не половина этого и половина того. Ты дочь своей матери, золотой эльф. Ни один золотой эльф никогда не владел и не будет владеть лунным клинком.
– А что же клинок Старима? – упорствовал ребенок.
Элайт послал барду взгляд, который должен был убить ее на месте.
– Это вы учили ее всему этому бреду, или есть еще кто-то, кто должен привести ее мысли в порядок до наступления ночи?
Девочка встала между отцом и учителем – странное защитное действие для такой крохи – и опустилась в почтительном реверансе.