Наконец, одна из атак Красного Мага пробила защиту Ксандры: кровавый след как от удара кинжалом прорезал лицо дроу, от скулы до челюсти. Плоть разошлась, демонстрируя белеющую кость.
Ксандра издала вой, посрамивший всех банши, и с быстротой сделавшей бы честь любому великому воину нанесла ответный удар. Боль, отчаяние и гнев вместе вылились в магический разряд, громыхнувший на весь огромный зал.
Человеку досталась вся мощь удара. Как пущенная стрела, его дымящееся тело взмыло в воздух и назад. Он ударился в дальнюю стену почти под потолком, и сполз вниз, оставляя быстро остывавший след на камне. Дыра размером с обеденное блюдо была на месте его груди, а измятое одеяние стало слегка более яркого оттенка.
Ксандра тоже упала, полностью истощенная скоротечной схваткой, и еще более ослабленная потоком крови, щедро хлеставшей с ее разодранной щеки. Слуги дроу бросились к ней, ее сестры-жрицы собрались рядышком, шепча исцеляющие заклинания. Все это время Лириэль стояла рядом с троном, лицо ее отражало только маску циничного удовольствия, а глаза источали холод.
Когда наконец Госпожа Магии оправилась достаточно, чтобы заговорить, она заставила себя сесть, и дрожащим пальцем указала на юную волшебницу.
- Как посмела ты сотворить такое! - выплюнула она. - Ритуал был осквернен!
- Вовсе нет, - спокойно ответила Лириэль. - Ты указала, что маг может быть сражен любым оружием, по моему выбору. В качестве оружия я избрала тебя.
И вновь абсолютная тишина окутала зал. Нарушил ее странный звук, никогда не слышанный раньше; никто и никогда не ожидал его услышать.
Матрона-мать Хинкуте’нат Алар Шобалар хохотала.
Да, конечно, звук был суховат, но в голосе матроны и в ее багровых глазах было искреннее удовольствие.
- Это против всех законов и обычаев, - злобно начала Ксандра.
Матрона оборвала ее коротким жестом.
- Требования Первой Крови исполнены, - объявила Хинкуте’нат, - ибо их предназначение – сделать из ребенка настоящую дроу. Свидетельство острого ума служит этому не хуже, чем окровавленные руки.
Игнорируя дочь, матрона повернулась к Лириэль.
- Отличная работа! Всей властью этого трона и этого дома, я объявляю тебя истинной дроу, достойной дочерью Ллос! Оставь позади свое детство, возрадуйся в темном могуществе, нашем наследии и наслаждении!
Лириэль приняла ритуальное приветствие – не с глубоким поклоном, на сей раз, но с коротким кивком головы. Она больше не ребенок, а как благородная женщина Дома Бэнр она никогда не склоняется перед дроу меньшего ранга. Громф обучил ее всем подобным вещам, заставляя ее повторять пока она не осознала каждый оттенок и нюанс сложнейшего протокола. Он объяснил ей, что церемония означает не только окончание детства, но и полное вхождение в клан Бэнр. Все, что стояло теперь между ней и этим почетом, были ритуальные слова, которые она должна была произнести.
Но Лириэль еще не закончила. Следуя импульсу, который она лишь смутно понимала, она пересекла возвышение к бессильно сидевшей Ксандре, хмуро предавшейся в руки жриц Дома.
Лириэль наклонилась, чтобы посмотреть глаза в глаза своей бывшей учительнице. Она медленно подняла руку, и мягко дотронулась до подбородка старшей дроу – редкий жест, который иногда использовали чтобы успокоить или погладить ребенка, а чаще чтобы привлечь его внимание, перед выдачей распоряжений. Едва ли Ксандра, чей разум затуманивала боль, поняла значение жеста своей недавней ученицы, но видимо бессознательно она почувствовала его. Вздрогнув, она отдернулась от прикосновения Лириэль, и глаза ее вновь наполнились бешенством.
Девушка только улыбнулась. Затем она неожиданно провела по изуродованной щеке Ксандры, собрав в ладони немного крови, покрывавшей лицо волшебницы.
Одним быстрым движением, Лириэль вскочила на ноги и развернулась к наблюдавшей матроне. Она тщательно размазала кровь Ксандры по обеим ладоням, а затем предъявила их Матроне Хинкуте’нат.
- Ритуал выполнен; я больше не ребенок – я дроу, - объявила Лириэль.
Тишина последовавшая за ее словами была долгой и неспокойной, ибо значение ее действий вышло далеко за пределы привычного и обыкновенного.
Наконец Матрона Хинкуте’нат склонила голову – но не в ожидавшемся знаке завершения. Матриарх Шобалар добавила тонкие различия, превращавшие жест повелительницы в приветствие равных. Это была редкая честь, но еще реже было одобрительное понимание – и искреннее уважение – в паучьих глазах женщины.