В наступившей тишине голос Маншуна был отчетливо слышен.
— Видели вы свиток у него на поясе?
Призрачное изображение рассеялось, когда он встряхнул рукой, но многие из собравшихся утвердительно кивнули.
— Я узнал его, — мрачно произнес первый лорд, — и проверил наши хранилища записей. Исчез морской договор, который мы недавно заключили с Тэем! Мы беззащитны перед тайскими пиратами, однако уступки, на которые мы пошли ради заключения этого договора, все еще ощущаются нами.
Оглядев присутствующих, Маншун поднял руки и воскликнул:
— А ведь это всего лишь кусок бумаги! Что было бы, если этот колдун использовал бы смертоносные заклятья, чтобы лишить вас денег? Или жизни? Или для того, чтобы продать ваших детей в рабство?!
Вот уже начался возбужденный, злобный шум – лорд смотрел на лорда. Маншун позволил реву усилиться, а затем призвал к тишине.
— В нынешнее время Зентил Кипу нужны надежные защитники. Вы сами видели отвагу и способности трех Жентарим, спасших от разрушения этот зал, а может, от чего-то худшего. Я могу спасти город, имея в своем распоряжении намного более стойких и преданных магов, нежели чем те, кто здесь присутствует. Но мне нужно ваше разрешение на это…
Маншун величаво вышел вперед так, чтобы солнечный свет выделил его фигуру.
— Мне нужны право и сила, чтобы защитить вас!
Затем, более спокойно:
— У меня должна быть свобода тренировать и снаряжать людей для защиты города. У меня должны быть все полномочия, чтобы собирать их и использовать в нынешнее время! Я требую, чтобы формальная власть первого лорда Зентил Кипа – моя власть! – была усилена.
Зал взорвался от негодования. Побагровевшие старцы били кулаками по своим скамьям с криками «Не бывать!», «Тирания!». Другие же – «Совершенно верно!». Некоторые же кричали – «Пусть лорд говорит!», «Наконец-то дельное!».
Под прикрытием шума, откуда-то с верхних мест что-то сверкнуло и, вслед, вращаясь, полетел кинжал. Маншун спокойно следил за полетом. И только в последнее мгновение, когда почти все присутствующие увидели вращающееся лезвие, первый лорд взмахнул рукой и прошептал заклинание. Кинжал взорвался фонтаном искр и пропал.
Фзул Чембрил встал и его одеяния распахнулись. Его голос загремел:
— Хаос и грызня ничего, кроме бедствий, не принесут. Чтобы ни было здесь решено – нам необходимы порядок в городе и действенные законы. Мы все слышали определенное предложение на случай бедствий, и четко видели то, чем было вызвано это предложение. Так вынесем же это на голосование. И решим этот вопрос сейчас же! – добавил он, медленно и сурово обведя взглядом зал.
— Вопросы торговли не решаются с наскока! Это неправильно! Совет никогда не решает и не действует второпях, – запротестовал один пожилой аристократ.
— Кинжалов в этой комнате тоже никогда не метали, — холодно парировал Верховный Жрец Фзул. Затем он, горделиво расправив одежды, сел на место.
— Начнем же голосование! Мы должны что-то предпринять, или мы зря потеряем время! – поднял голос молодой аристократ, в попытке перекричать яростную перепалку.
— Голосовать, голосовать! – раздались ободрядщие крики. Большинство голосов, казалось, раздавалось с тех рядов, где сидели волшебники.
— Голосование необходимо, — кивнул Маншун. — Кто еще из присутствующих готов высказаться?
— Я готов! – завопил возбужденный молодой аристократ с верхних рядов, посреди шквала шепотков и шипенья.
— Уже двое высказываются за голосование, и долг этого собрания очевиден. Голосуем, – голос Маншуна разом прекратил все перешептывания.
— Согласно правилам, любое голосование за или против первого лорда должно проводиться в присутствии старшего жреца, — Фзул снова встал. — Однако, я думаю, что служителям великого Бейна не пристало вести себя столь разнузданно на столь мирском собрании Зентил Кипа. Почтит ли нас присутствием Советник Аразил?
Молодой аристократ, только что призвавший к голосованию, раздулся от гордости.
— Первый лорд требует от собрания увеличить его полномочия и полномочия тех Жентарим, которыми он командует. Кто за это предложение?
Там и сям в зале собравшиеся молча вставали с мест. Аразил пересчитал их дважды, включив себя, а затем назвал Фзулу общее число – девятнадцать – которое Фзул подтвердил.
Теперь, уже с меньшей уверенностью, молодой аристократ сказал:
— Поднимитесь все, кто против предложения.