– Прости, может я неправильно скажу, но, как мне кажется, ты не слишком уважаешь паладинов.
Данила пожал плечами.
– Я не поклонник вашего Ордена – это правда. Но, это вовсе не свидетельствует о пренебрежении к религии вообще. Как ты знаешь, мой дядя, Хелбен Арансан, давно не в ладах с рыцарями Самулара.
– Я не знаю этой истории.
Арфист поперхнулся глотком вина. Он осторожно отставил бокал.
– Как такое возможно? Ведь их разногласия являются главной причиной существования Ордена.
– Возможно, но он существует также и для других целей, – предположил Алгоринд.
– Возможно? Ты хочешь сказать, что посвятил свою жизнь делу, которого не понимаешь?
Алгоринд смело таращился на него.
– Моя жизнь посвящена служению Тиру. Я понимаю это достаточно хорошо.
– Если бы ты был просто паладином Тира, я бы с тобой согласился, но ты в союзе с Рыцарями Самулара, воинским Орденом с определенной миссией.
Он потянулся к большому голубому камню, лежащему среди кучи книг и свитков.
– Это киири, эльфийский камень памяти. Эльф, который носил его, был бардом и летописцем. Он оставил его в помощь тем, кто хотел изучить его записи. И он присутствовал при взятии крепости Терновый Оплот Самуларом Карадуном, основателем вашего Ордена. Хочешь увидеть это событие глазами барда, который был свидетелем?
– Такое вообще возможно? – удивился Алгоринд.
Приняв вопрос за согласие, Данила подошел к большому шкафу и вынул из него металлическую подставку – богато украшенное устройство, немного напоминающее солнечные часы. Он установил его рядом с креслом Алгоринда, а затем поместил киири на плоскую поверхность. Круглое зеркало помещенное в рамку.
– Всмотрись в зеркало, – сказал он. – Ты увидишь и услышишь все, что видел бард. После первых нескольких минут, ты можешь забыть, что действительно существуешь.
Алгоринд наклонился вперед с неуемным любопытством на лице. Когда разыгралась древняя сцена, наблюдая за сменяющимися эмоциями на лице молодого человека, арфист испытывал что-то похожее на жалость. Данила копался в хранилищах киири и обнаружил, что воспоминания тревожные, но реальность, стоящая за рыцарями Самулара, будет иметь гораздо более глубокое влияние на молодого паладина.
Когда, наконец, видение исчезло, Алгоринд откинулся на спинку кресла. Его сердце бешено билось, словно это он сам находился среди последователей Самулара, сражаясь вместе с ними, пытаясь выбить предводителя из его крепости. И Погибель Фенриса – или Погибель Кезефа, как считали некоторые мудрецы Ордена – изменяющая свой размер осадная башня, которая сыграла огромную роль в недавнем унижении Алгоринда, была мощнейшим оружием, которое когда-либо использовалось во славу Тира. И все же...
Что-то было глубоко неправильно с Погибелью Кезефа. Зло цеплялось за нее, как туман, поднимающийся с болота. И, видимо, не только Алгоринд чувствовал это. Внуки-близнецы Самулара, одинаковые, еще безбородые парни, одетые в бело-синие цвета воинов, поклявшихся служить Тиру, носили схожие выражения ужаса на лице, когда они видели беловолосого мага в белом плаще, который командовал осадной башней.
Странно. Ни в одной истории, которые слышал Алгоринд в Саммит Холле, не упоминалось, что у Самулара был близнец и ничего не рассказывалось о его брате-маге. О Вуртаре и Дорлионе, близнецах-паладинах, которые основали Святой Орден Рыцарей Самулара, он слышал много. Легенды об их славных подвигах и добродетельной жизни были основой для начального обучения.
Он поднял взгляд на настороженное, сочувствующее лицо Арфиста.
– Расскажи мне о брате Самулара.
– Его звали Ренвик Карадун.
Данила быстро рассказал историю, которую он собирал по кусочкам.
– Похоже, – заключил он, – что Ренвик обманом привлек Хелбена Арансана – мага, который, очевидно, был предком нынешнего архимага – помочь ему изгнать демона Ямаррала вместе со всеми жителями крепости на некий небольшой уровень бытия, из которого демон не сможет вернуться по своей собственной воле. Первоначальное условие соглашения по знаку крови, вероятно, гласило, что сила Ренвика не исчезнет до тех пор, пока демон не вернется в Абисс. Изгнав его, Ренвик позаботился, чтобы этого не случилось. Довольно умно, держать демона в изгнании с помощью его собственной магии.
– Все эти люди стали жертвами амбиций одного человека! Я думаю, это благословение, что Ренвик Карадун умер, прежде чем эти амбиции смогли быть реализованы.
В ответ Данила передал ему старинную книгу, открытую на странице с изображением высокой круглой башни.