Когда его пальцы начали ласкать ее соски, она вздрогнула.
— Я не думала, что ты на такое способен.
— Надеюсь, у тебя никогда не будет повода усомниться во мне.
— У тебя отлично получается.
— Что?
Она положила руку на его ладонь.
— Это.
Когда он продолжил гладить ее грудь, она тихо застонала. Будто угадав ее желание, Люк опустил ладонь ниже и накрыл шелковый холмик. Лорен напряглась и, вздохнув, раздвинула ноги. Он опустил руку еще ниже и коснулся пальцем пульсирующей складки.
— Люк, — прошептала она, дотронувшись рукой до его лица, — пожалуйста.
Он поцеловал ее в ухо.
— Пожалуйста что?
Лорен сжала колени, боясь, что взорвется от напряжения, нараставшего у нее внутри.
— Люби меня, — умоляла она. — Пожалуйста, люби меня.
— Обхвати меня за шею, — сказал он, приподнимая ее.
Желая угодить ему, она обвила руками его затылок.
— Держись за меня и закрой глаза, — приказал Люк.
Б этом положении она чувствовала себя уязвимой, ранимой, но знала, что ему можно доверять.
Он накрыл ладонями ее груди и начал их поглаживать. Каждое его прикосновение вначале шокировало ее, затем прокатывалось по телу все нарастающей волной возбуждения. Ее соски горели, женское естество затрепетало.
Почувствовав внизу живота его набухшую плоть, Лорен с трудом поборола искушение начать ласкать его.
— Люк, — умоляла она, вздыхая.
И Люк внял ее просьбе. Их тела слились воедино. Лорен откинулась назад и застонала от удовольствия.
Мир словно разорвался на тысячи разноцветных осколков.
— Люк! — выкрикнула она, выгибаясь дугой.
Он крепко прижал ее к себе и зарылся лицом в ее шею.
— Все хорошо, малышка. Я здесь, с тобой.
— О, Люк, — прошептала Лорен. — Я еще никогда не испытывала ничего подобного. Ощущения… с закрытыми глазами… как будто усилились в сто раз.
Нежно улыбаясь, Люк заправил ей за ухо темный локон.
— В этом вся суть. Когда ты не можешь видеть, другие чувства обостряются.
Лорен замерла.
— Пожар. Ты знаешь об этом из-за пожара.
Он кивнул.
— Некоторое время вся моя голова была забинтована. Поначалу было жутко. Я учился пользоваться другими чувствами. Они заменяли мне глаза.
У Лорен сжалось сердце. Она провела пальцем по его ресницам.
— Я даже представить себе не могу, насколько ужасно это было.
— Настоящий кошмар. Я бы солгал, если бы сказал, что это не так. Но люди, которые заботились обо мне, были очень добры. Старались изо всех сил, чтобы уменьшить мои страдания.
Потрясенная тем, какую боль ему пришлось перенести, она обняла его за шею и положила голову ему на грудь.
— Как бы я хотела быть там. Я бы позаботилась о тебе.
Люк поцеловал ее в макушку.
— Ты бы ничего не смогла сделать.
Лорен встретилась с ним взглядом, не стыдясь блестевших в ее глазах слез.
— Но я бы могла сидеть рядом. Держать тебя за руку, когда тебе было страшно.
Он обнял ее лицо.
— Одна только мысль об этом доставляет мне несказанное удовольствие. — Улыбаясь, Люк подмигнул ей. — Давай вылезать из ванной, пока мы не сморщились, как чернослив.
Он приподнялся, но Лорен остановила его.
— Люк… — Настал момент поделиться с ним тем, что было у нее на сердце. — Я… Я думаю, что люблю тебя.
На мгновение он замер, затем медленно опустился в воду, не сводя глаз с Лорен.
— Иногда люди принимают жалость за любовь. От этих слов у нее чуть не разорвалось сердце.
— Это не жалость, — уверила она его. — Я не могу объяснить, когда или почему это произошло, но знаю, что хочу быть с тобой. Когда ты рядом, я испытываю ощущение полноты. Я счастлива и довольна.
— Я чувствую то же самое.
Лорен хотела что-то сказать, но он прижал палец к ее губам.
— Я ведь тебе не ровня. Я ковбой и навсегда им останусь. Ведь у меня даже нет диплома об окончании средней школы.
— Ты думаешь, это имеет для меня какое-то значение? — Она положила руку ему на сердце. — Самое главное то, что здесь. Ты благородный, добрый, честный, искренний. Мне неважно, какие у тебя дипломы и сколько ты зарабатываешь. Я люблю тебя.
Он крепко сжал ее в объятиях.
— Я тоже люблю тебя. Но знай, если ты когда-нибудь передумаешь, я пойму.
Немного отстранившись, она посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не передумаю, Люк. Я всегда буду любить тебя.
Глава восьмая
Лорен, пританцовывая, вошла в кухню. На ее щеках горел румянец, глаза блестели.
— Доброе утро, Рена, — весело сказала она.
Рена нахмурилась:
— Уж не знаю, что в нем доброго. Ваша чертова собака полночи не давала мне спать.