- Первое время мне было тяжело, – Джон закусил нижнюю губу, – я видел, насколько нелегко Шерлоку, как он напряжен из-за новой для себя роли и одновременно под боком был Хэмиш, который требовал много внимания и заботы. Я переключился, естественно, на ребенка, когда же появилась Виктория, в процесс воспитания уже был вовлечен Шерлок, поэтому было значительно легче.
- Шерлок очень любит дочь, это так?
- Оба ребенка любимы им, даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Возможно, такое впечатление сложилось из-за того, что Шерлок посвящает ей много времени, ведь Виктории только исполнилось три, а Хэмишу уже семь лет и он у нас во многом самостоятельный.
Хэмиш вошел в гараж их нового дома, расположенного в районе Холланд-парка. Он подошел к архиву отца, упакованному в большие коробки. В связи с переездом и гиперактивностью детей картотека преступников и совершенных ими преступлений, давно потеряла свою упорядоченность и хоть какую-то логичность, газетные вырезки порой просто выдирались и служили очередной поделкой из бумаги, а скрупулёзные пометки, написанные неровным угловатым почерком, украшались забавными рисунками. Папка же с самым толстым делом, на которой маркером было написано «Мориарти», благодаря единоличным усилиям Виктории служила рисунком их семьи и, увы, не пробуждала былые воспоминания у взрослых.
Хэмиш оглянулся по сторонам в поисках предмета, который в целях безопасности был отобран родителями. Он подошел к столу, встал на цыпочки, стараясь дотянуться до индукционной катушки старого форда, которую он нашел в том самом архиве. Из разговора взрослых Хэмиш понял, что пока не достаточно вырос для игр с ней, но, будучи в душе Холмсом, он не признавал слова “нет”.
Взяв катушку в руки, Хэмиш достал из кармана заранее приготовленную цветную бумагу, которую взял у сестры, и начал искрами прожигать маленькие отверстия, проверяя диапазон её действия. Медленно двигался подобно фокуснику Стивену Фрайну*, как вдруг бумага загорелась. Огонь подбирался к пальцам, так что он не в состоянии был её удержать. Горящая бумага приземлилась как раз в раскрытую коробку. Газеты, как известно, горят очень быстро. Глаза Хэмиша удивленно раскрылись, наблюдая за внушительным пламенем. Однако мальчик не растерялся и тут же побежал к своему портфелю, достал из него первый же плотный учебник, после чего вернулся к коробке и начал тушить её. Огонь быстро потух, зато помещение начало наполняться дымом. Открыв максимально створку автоматической двери, ребенок тут же был пойман с поличным миссис Хадсон, которая присматривала за ними, когда родители отправлялись на очередное дело. С того дня Хэмиш Холмс решил отложить опыты с огнем и бумагой и сконцентрироваться на более простых – батарейках и радиоприемниках.
- Хэмиш у вас изобретатель? – уточнил Ларри.
- Если самодельную охранную сигнализацию, представляющую проволоку, батарейку и звонок можно назвать изобретением, то да, – устало сказал Шерлок. – Если открыть дверь, она тут же прижимает проволоку к выводам батарейки, цепь замыкается и включается звонок. Мой сын гиперактивный, поэтому представьте, сколько раз за день он заходит и выходит из нее.
- Почему же вы не уберете её?
- Я не хочу повторять ошибку своих родителей, – без промедления ответил он.
- Разве вы не боитесь того, что это плохо может сказаться на воспитании?
- Ничуть, – Шерлок усмехнулся, – когда проводишь время с ними и видишь их открытость и непосредственность, неожиданно ловишь себя на мысли, что ты им завидуешь. Мое детство было полно правил, вечных нравоучений, попыток приучить к порядку и научить как можно меньше проявлять свои эмоции.
- Можно они побудут сегодня у вас? – нервно сказал Шерлок Грэгу.
- Конечно, – он пропустил в дом детей, – что-то случилось?
- Нет, – зло ответил детектив.
- Папочка вчера ушел, – поспешила объяснить Виктория, – они поссорились.
- Джон не ночевал дома? – удивленно спросил Лестрейд.
- Просто присмотри за детьми, – Шерлок развернулся и пошел на выход.
Хэмиш бросил свой рюкзак у порога, после чего поднял голову вверх и произнес, обращаясь непосредственно к Грэгу:
- Им просто нужно сексануть в одиночестве, вот они и избавились от нас, – пояснил мальчик.
- Что? – щеки комиссара полиции покраснели.
- Сексануть, – повторила Виктория. – Это когда папа наклоняется к папочке, они перешептываются, краснеют и дотрагиваются друг до друга.
Лестрейд сглотнул и взял девочку на руки.
- Возможно, им действительно не помешает, – хрипло произнес он. – Вас покормили?
- Хэмиш сделал сэндвичей, – Виктория обняла за шею Лестрейда, – а Артур у себя?
- Конечно, вы можете подняться к нему и поиграть…
– Так и сказали? – Ларри засмеялся.
- Да, – Джон не смог не сдержать улыбки, – вот она – детская непосредственность, однако сын не в первый раз заставляет нас покраснеть, ведь он достаточно смышлёный.
- И что же такого он сказал? – не скрывая своего интереса, поинтересовался журналист.
- Ему было четыре, и он только начал посещать подготовительную школу…
Джон вышел из машины и направился к входу в постройку викторианской эпохи, которая после капитального ремонта больше походила на пряничный домик с красными ставнями, низким белым забором и выбеленными наружными стенами, откуда доносились пронзительные детские вопли. Он вошел в здание и завернул в коридор, после чего заглянул в большой класс, где дети бегали по какой-то понятной только им траектории. Несколько девочек шептались, рассматривая рыжего мальчика, вытирающего в этот момент липкие испачканные в шоколаде руки прямо об одежду. Джон посмотрел внимательно по сторонам, пытаясь отыскать во всем этом разнообразии знакомую кудрявую макушку.
Завидя Джона, одна из молоденьких учительниц мгновенно поспешила к нему, по пути убирая телефон в карман джинсов. На золотом бейджике под логотипом школы было написано её имя – Аманда, а по загоревшемуся взгляду было понятно, что она знала, кто этот человек.
- Здравствуйте, Аманда, – Джон дружелюбно улыбнулся, – я отец Хэмиша Холмса – Джон Уотсон.
- Рада с вами познакомиться, – Аманда улыбнулась в ответ, и на её щеках тут же появились восхитительные ямочки. Раньше бы Джон счел её симпатичной и не упустил возможность пофлиртовать с хорошенькой учительницей, но теперь эта затея лишена всякого смысла.
- Где я могу найти его? – Джон еще раз пробежался взглядом по присутствующим в комнате детям.
- Он решил не ходить в общую комнату для игр и остался в классе, – весьма деликатно сообщила она.
- Хэмиш кого-то обидел, верно? – Джон прекрасно знал повадки своего сына и специфическое чувство вины, когда он наказывал себя одиночеством.
- Одна из девочек назвала его аппликацию из цветных кусочков бумаги великолепной, после чего чмокнула в щеку, а Хэмиш тут же назвал её глупой и начал усиленно тереть щеку рукавом рубашки.
- Никаких драк, – облегченно произнес Джон, ведь ему уже порядком надоели ссадины и вечно разбитая нижняя губа Хэмиша.
- Я провожу вас, – Аманда указала на выход. Они вместе прошли в самый конец коридора и вошли в просторный класс заставленный множеством поделок, увешанный яркими рисунками. Хэмиш сидел к ним спиной за партой и что-то раскрашивал в своем альбоме синим карандашом.
- Хэмиш, посмотри, кто к тебе пришел, – обратилась к ребенку Аманда.
Мальчик чуть повернул голову, после чего закрыл альбом и слез со стула. Один взгляд на сына и Джон понял, что его мальчик вновь расстроен.
- Привет, – Джон подхватил его на руки, – как твои дела? – чуть покачивая в руках, спросил он.
- Одна из девчонок поцеловала меня, – с неприязнью ответил Хэмиш.
- Ты ей небезразличен, разве это плохо? – спросила Аманда, стараясь найти подход к мальчику.