— Ха! — возмутился Льюис. — Этот Херст думает, что может диктовать условия Компании?!
— Не только думает, но и диктует, — сообщил я Льюису и направился к себе в спальню. — А все шишки посыплются на меня! Теперь ты понимаешь, почему я так нервничал? Я с самого начала знал, что все именно так и обернется.
— Ладно, не дрейфь! — крикнул мне вслед Льюис. — Ничего страшнее того, что уже произошло, теперь не случится!
Я включил свет в спальне и сразу понял, что Льюис, как всегда, ошибался.
С постели ко мне с оглушительным визгом ринулось исчадие ада, примериваясь, как бы впиться мне в горло своими острыми, как иглы, зубами. Оно застало меня врасплох. Я устал, ничего не соображал и изо всех сил отшвырнул это существо в сторону. Некоторые особенности моего бессмертного организма сообщают ему нечеловеческую силу, и бездумное создание с хрустом впечаталось в противоположную стенку спальни, рухнуло на пол, конвульсивно подергало лапками и затихло.
На звук в комнату влетел Льюис, огляделся по сторонам и отвернулся, зажав рот носовым платком.
— Ну вот! — пробормотал он. — Ты прикончил Чучхе!
— Может, я ее только оглушил?
Проковыляв через спальню, я наклонился над собачьей тушкой. Ко мне подошел Льюис. Вместе мы долго смотрели на Чучхе.
— Нет, не оглушил, — пробормотал наконец Льюис.
— Черт бы вас всех побрал!!! — взорвался я и рухнул на первый попавшийся стул. — Что же теперь делать?!
Отвернувшись от гадкого трупика, я внезапно заметил свою разгрызенную на куски теннисную туфлю.
— Ты смотри, что сделала с моей обувью эта падаль!
— Как сюда попала эта собака?! — заломив руки, воскликнул Льюис.
— И в чем же мне завтра играть в теннис?! — прорычал я.
— Но если она просидела здесь столько времени, что успела сгрызть твою туфлю… — Глаза у Льюиса остекленели, он замолчал, судорожно пытаясь собраться с мыслями. — И зачем я только принимал теобром?! Вот так всегда! Стоит почувствовать себя в безопасности, расслабиться, получить немного удовольствия — и тут!..
— Выходит, твой сценарий стырила Картиманда Брайс! — воскликнул я, вскочил на ноги и тут же вцепился в спинку стула, чтобы не упасть. — Она забралась к нам и не заметила, что за ней увязалась поганая собачонка!
— Да, наверное! — У Льюиса вспыхнули и тут же снова погасли глаза. — Нет, совершенно не обязательно. В кинозале у этой бабы не было собак. Ты что, не помнишь, что их увели еще во время обеда?!
— Да, ты прав! — Я снова рухнул на стул. — Собака могла смыться из комнаты Картиманды и забраться к нам сама по себе…
— Значит… Значит… Не знаю! Ничего не соображаю! — уныло покачал головой Льюис. — А что нам делать с несчастной зверушкой? Наверное, придется признаться ее хозяйке!
— Ни в коем случае! — отрезал я. — Я еще ни о чем не договорился с Херстом, а он просто помешан на правах животных и добром обращении с ними! Что мне ему сказать? «Извините, дорогой мистер Херст, но я был вынужден размазать по стенке вашего дома маленькую собачку!» Скажи спасибо, что хоть здесь за нами не следят кинокамеры.
— Но ведь надо же что-то делать! — запротестовал Льюис — Не можем же мы оставить дохлую собаку у тебя на полу. Может, нам ее закопать?
— Нет! Когда Картиманда спохватится, собаку станут искать, — сказал я. — Могилу найдут, собаку выкопают, убедятся в том, что кто-то ее прикончил, а потом воровато спрятал. Этого только не хватало!
— Надо спрятать там, где ее не найдут! — заявил Льюис. — Давай бросим ее за забор. Пусть ее сожрут дикие животные!
— Думаю, зебры не соблазнятся этой падалью, — сказал я устало потирая виски. — И вообще, не знаю, как ты, а я так устал, что не смогу перебросить ее за забор с первого раза, а потом одна из кинокамер Херста снимет, как я бегаю и кидаю через забор дохлую собаку…
— Слушай! — воскликнул я, озаренный внезапной идеей. — У Херста тут ведь зверинец. Пошли подбросим Чучхе в клетку со львами!
— А если мы промажем мимо клетки?! — с содроганием возразил Льюис.
— Ну и черт с ним! — Я встал на ноги. — Пошли! Чего тут ломать голову?! Собаки каждый день дохнут по самым разным причинам!
Собравшись с нашими нечеловеческими силами, мы ринулись на улицу и помчались так быстро, что кинокамеры Херста зафиксировали в неверном свете звезд разве что две размытые еле заметные тени. На ступенях парадной лестницы Главного здания остался лежать трупик собаки в более или менее естественной позе. Если нам повезет и к утру Чучхе как следует окоченеет, никто не докопается до причин ее смерти.