Для меня матч был сущим адом, а Херсту, кажется, нравилось. Он улыбался, глядя, как я ношусь туда и сюда по корту, а сам возвышался в центре своей половины, как вековой дуб, с чудовищной силой отбивая все мои мячи. Такса стояла на задних лапах за металлической сеткой и время от времени неуверенно тявкала. Теперь она явно не сомневалась в том, что я — не такой, как все. К счастью, примерно через час появился Кларк Гейбл. С трудом переводя дух, я сел на скамейку, утер пот со лба и подумал, что только что выдержал одно из самых суровых испытаний в моей жизни. Перед матчем с Гейблом Херст куда-то позвонил по находившемуся рядом с кортом телефону. Через две минуты появился улыбающийся слуга и поднес мне стакан ледяного имбирного эля.
Кларк Гейбл тоже проиграл. А он, кажется, изо всех сил старался выиграть. Не в характере Гейбла — поддаваться!
После невероятных трюков на теннисном корте мне пришлось как следует помыться под душем и переодеться. Потом я потихонечку вышел на улицу, чтобы осмотреться.
Ночью я намеревался произвести хирургическую операцию, чтобы Херст прожил еще восемнадцать лет, обещанных ему Компанией. Мне предстояло незаметно оперировать спящего Херста. Для этого нужно было найти какой-нибудь путь в его покои помимо лифта. Однако ни в одном из помещений, где я до сих пор бывал, не было никаких признаков лестницы. Как же к Херсту поднимались слуги?!
Я обошел весь дом и ощупал его стены локатором, обнаружившим два пути наверх. Больше всего мне подходила узенькая винтовая лестница, начинавшаяся на восточной террасе. Я мог незаметно пробраться к ней через сад, подняться наверх, откорректировать сердце Херста и так же незаметно убраться восвояси. Для этого мне очень пригодятся теннисные туфли, так предусмотрительно предоставленные мне моим же «пациентом».
Я брел в сторону Купальни Нептуна, когда кусты передо мной зашуршали, и на дорожку вылетела заливавшаяся лаем Лернейская Гидра. Я взял себя в руки и не зашвырнул собачонку пинком в Тихий океан. Вместо этого я присел и оскалил зубы.
Гидра заскулила и поджала хвост.
— Привет, Гидрочка! — сказал я. — А где твоя хозяйка?
Закутанная в темную вуаль фигура, неподвижно стоявшая до этого за кустами, пришла в движение.
— Гидра! Гидрочка! — позвала она. — Не приставай к мистеру Дэнхему.
Возникнув из-за угла, Картиманда Брайс остановилась и стала молча ждать, когда я спрошу, откуда она знает, что Лернейская Гидра атаковала именно меня.
Вместо этого я спросил:
— А где ваша новая собачка?
— Все еще на псарне мистера Херста, — ответила Картиманда Брайс, гордо задрав подбородок. — Он любезно приказал изготовить для нее специальную корзинку. Его доброта не знает границ!
— Он мужчина что надо! — согласился я.
— В этой жизни он так же щедр к окружающим, как и в предыдущих, — продолжала Картиманда Брайс. — Он научился щедрости еще в бытность цезарем. Видите ли, когда правишь целой империей, становишься или отпетым мерзавцем, или человеком неземного благородства. На нашего гостеприимного хозяина лавровый венец подействовал исключительно благотворно. У него, безусловно, очень древняя душа…
— Ну да?!
— Да, да! Он много раз появлялся на этот свет в разных обличиях. Он был и фараоном, и цезарем, и царем царей, — сообщила мне миссис Брайс таким обыденным тоном, словно перечисляла хорошие оценки Херста в школьном табеле. — При этом ему предстоит еще очень много потрудиться на нашем уровне бытия… Вам, наверное, интересно, откуда я все это знаю?
— Да! Действительно! Как вы все это узнали? — вежливо спросил я.
— Благодаря моему дару, — печально улыбнувшись, заявила миссис Брайс и вздохнула. — Этот дар — мое благословение и проклятье одновременно. Духи постоянно нашептывают мне свои тайны. Я описала эту страшную и сладкую муку в романе «Ковенант», основанном, разумеется, на опыте моих прошлых жизней.
— А я его еще не читал.
— Он так же печален, как и многие жизни, которые мне пришлось прожить, — с новым вздохом поведала мне миссис Брайс. — Его действие разворачивается в тринадцатом веке среди дивных шотландских нагорий. Одна прелестная юная девушка внезапно понимает, что загадочным образом читает прошлые и будущие жизни всех, кого видит. Разумеется, этот талант становится ее роком. Она обретает своего давно потерянного возлюбленного, бывшего солдата в войске Марка Антония, которого она встретила, когда прислуживала Клеопатре. Теперь он — ее возлюбленный — благородный разбойник, и, зная, что его ждет виселица, девушка решает умереть вместе с ним…