— Тисла спутались, — повторил Ли. — Нет формула. — Он показал на мигающий курсор на экране своего маленького компьютера. — Поехали.
— С меня довольно, — сказал Коул, но Ли схватил его за руку и усадил рядом с собой на сиденье. Может быть, Коулу надо было проявить физическую силу. Может быть, любопытство перевесило. Возможно, ему надо было уйти. Но и Хелен и другие, включая его собственную бабушку, всегда говорили, что ему не хватает решимости. А Время, подобно отливу, уносило их все дальше от берегов Настоящего, затаскивало в пучину Всего Того, Что Еще Должно Случиться.
1+
Вот они снова, мыши; и часы на стене опять исчезли.
А потом и сама стена.
Коул посмотрел на мини-компьютер Ли, но и его не смог найти. Все вокруг мигало. Нельзя сказать, чтобы все было не так, но как-то не совсем так. Сначала он почувствовал холодный ветер, а потом опять этот знакомый, но никак не поддающийся определению запах, и боль в левом колене. Мигание прекратилось, просто исчезло, и все, и Коул успел подумать: «Хорошо! Наверное, произошла ошибка, и мы никуда не попали», — ведь сверху раздавалась все та же навязчивая музыка рэп. Нет! Что-то не так. В воздухе кружит снег. Они вновь на улице, на каком-то невысоком холме, а перед ними расстилается длинная серая долина, и этот навязчивый звук… Барабан.
Траурный, ритмичный звук барабана подобен биению сердца.
Бум-бум-бум.
Подвальное помещение исчезло, он снова видел Силл — базальтовый холм темным силуэтом вырисовывался сзади на фоне желто-серого неба. Воздух был холодным и каким-то сладким. И вдруг Коул узнал этот запах. Это был запах гниющих остатков; запах моря во время отлива, запах смерти.
Маленькой смерти.
— Где мы теперь? — Коул крепко сжал руку Ли. Ли не противился.
— Нет понятия, — ответил он и уставился на экран своего компьютера. — Ну и прызек. Тифры просто бесеные!
— Я слышу звук барабана.
Ли показал рукой в сторону, даже не поднимая глаз от экрана. Коул вгляделся получше и рассмотрел цепочку всадников (сначала он принял их за некую изгородь или ряд деревьев). Всадники стояли на фоне желто-серого неба и заслоняли собой весь горизонт.
У камеры был объектив с переменным фокусным расстоянием, и сейчас он воспользовался им как подзорной трубой. Он разглядел, что каждого всадника сопровождают двое пеших, но не смог понять, что это за люди и во что они одеты. В руках они держали длинные шесты с черными флажками и черные знамена. В небе кружили черные птицы.
Коул щелкнул камерой и передал ее Ли.
— Какая-то траурная процессия, — сказал он.
— Темные века, — ответил Ли, взглянув в объектив. — Мир посел обратно. Грязь не водица.
Коул подумал было, что Ли вспомнил какую-то техасскую поговорку, но потом сообразил, что перед ними пролив Лонг-Айленд. Вместо воды в нем была грязь.
— Это значит, что на севере льды? А как же насчет глобального потепления?
— Нет понятия, — мрачно ответил Ли, протянул Коулу камеру и снова уставился на экран своего компьютера.
Планер остановился, но до земли Коул дотянуться не смог. Вблизи он вообще ничего не видел, только вдали, где на горизонте вырисовывались всадники. С севера надвигался туман.
Бум-бум-бум.
Холодный ветер. Коулу хотелось облегчиться, но выйти было некуда. Несомненно, они попали в будущее. Увиденное сначала забавляло его, потом вызвало презрение и скепсис, но в конце концов он поверил в его реальность, не переставая удивляться. Каков бы ни был алгоритм у Ли, но он работал. Все было более чем реально. И будущее оказалось именно таким, каким его со страхом представлял себе Коул.
Никогда еще он так не расстраивался оттого, что был прав; ученому подобное чувство незнакомо. Словно девятилетний ребенок случайно нашел под кроватью своего сумасшедшего дяди смертельное оружие и расстрелял из него всех своих родственников и знакомых, думая, что, как в телешоу, они сейчас встанут, отряхнутся и будут смеяться.
Но шоу закончилось, а никто на ноги не поднялся.
Коулу хотелось плакать. Он посмотрел на Ли, тот покачал головой, словно понимал, что творится в голове у Коула.
— Слиском поздно, — сказал Ли.
Именно все эти ужасы и должен был предотвратить план «Дорогое Аббатство».
Коул посмотрел вверх и заметил три дымных следа, тающих в воздухе. Этот неожиданный знак сохранившейся технической цивилизации расстроил его еще больше; он содрогнулся, вспомнив времена, когда по небу летали редкие гражданские самолеты. По крайней мере, в большей части света.
Он сделал снимок столбов дыма. Больше фотографировать было нечего. Сплошная грязь и люди в трауре. Кругом опустошение.