Так они молча стояли и смотрели, она в маске, он без. Чего-то ждали от Коула и Ли, но чего именно? Коул хотел сделать снимок, но побоялся. Мужчина с женщиной походили на дикарей. А что, если они решат, что камера — это особый вид оружия? Молчание прервал Ли. Он поднялся на ноги, поднял за собой и Коула и прежде, чем тот успел сообразить, что происходит, вытащил его из планера на поросший травой склон.
— У-у-ух! — Коул удивился, что земля под ногами твердая, и он не провалился сквозь траву, как сквозь облако. Вот он — в будущем, и все вполне реально. Теперь он не просто наблюдатель. Ли сунул маленький компьютер в один из карманов своей ужасной куртки. Он словно оцепенел.
Коул топнул ногой о землю — настоящая. Значит, и будущее, это будущее, тоже настоящее? Неизменное?
— Вот!
Элизам протягивал им две куртки, которые держала до этого женщина в маске. Коул надел куртку. Она была мягкая, как шелк, но тоньше. Даже небольшой карман для камеры имелся.
Ли взял куртку в руку. Очевидно, он не хотел расставаться со своей.
— Bienvenido, — повторил Элизам. — Нас послали встретить вас. Мы ждем уже два дня.
— Кто послал? — спросил Ли. — Teine ustedes algo роr nosotros? [209]
— Los Viejos [210]. — Элизам обнял Ли за плечи, и они стали подниматься по склону в сторону развалившегося здания. Женщина шла за ними. Коул почувствовал, что он выпадает из игры, будто во сне, только очень хотелось в туалет.
— Тут есть туалет? — спросил он. — Hay bafio?
Женщина обернулась и показала рукой вниз по склону. Коул пошел в ту сторону, откуда слышался плеск волн. Травяной склон переходил в каменистый уступ, который резко обрывался к воде. С высоты десятифутового утеса он увидел, как в воде играют с бревном тюлени.
Коул помочился на камни. Тюлени взглянули наверх, заметили его и начали лаять. Они были небольшого размера, серо-черного цвета, с черными глазами-пуговками, длинными усами и блестящими клыками.
Коул улыбнулся и пролаял им в ответ.
Но тут он разглядел, что играют они вовсе не с бревном, а с человеческим телом, серым и бескровным. У тела были оторваны руки и почти не было лица. Тюлени подбрасывали его мордочками, и тело переворачивалось в воде.
Коул содрогнулся, застегнул молнию на брюках и поспешил вверх по склону. На полпути он вспомнил про камеру и остановился, но потом пошел дальше.
Ему совсем не хотелось снимать такое.
В развалинах за обрушившимися низкими стенами стояла геодезическая палатка, натянутая в виде тента на два изогнутых шеста. Ли вместе с мужчиной и женщиной зашли под ее навес и сели на землю у небольшого очага. Коул сфотографировал эту уютную сценку, а потом присоединился к ним. Куртка либо была электрической, либо содержала какое-то специальное химическое вещество — в ней становилось очень тепло.
Низкие бетонные стены не пропускали ветра. Несомненно, это развалины студенческого союза — все, что от него осталось спустя сто, пятьсот, а может, и тысячу лет. Но почему же тогда не было ощущения чего-то странного? Почему все вокруг, даже тюлени, казалось ему, Коулу, совершенно нормальным и обыденным?
Может, все дело в Силле, который, как и прежде, вырисовывался на фоне неба, подобно спине динозавра. Или в тишине.
Туман рассеялся; на юге (если только они действительно находились в районе пролива Лонг-Айленд) океан сливался с небом. На севере, за Силлом, в небе собирались серые тучи.
Элизам аккуратно подбросил ветку в огонь.
— Простите за такой маленький костер, — сказал он по-испански. — У нас мало дров. — Хотя он снял маску, в глаза Ли или Коулу он не смотрел.
— А что это за тюлени-убийцы? — по-английски спросил Коул.
— Тюлени-убийты? — в ужасе переспросил Ли.
Коул рассказал ему все, что видел.
— Тюлени-вампиры, — пояснила женщина в маске. — Самое великое ваше изобретение.
— «Мое» изобретение?
— Вода открывает все новых мертвецов, — каким-то безжизненным голосом сказал Элизам. — Вы не будете возражать, если я снова надену маску? Мне так легче говорить.
— Как хотите, — ответил Коул. Какая, к черту, разница. Элизам снова надел маску. Идиотская улыбка выглядела лучше, чем его безжизненное лицо.
— Во время приливов, — сказал он, — вода вскрывает могилы, отпирает двери. В отличие от других крупных млекопитающих, тюлени-вампиры процветают. Здесь, в Новой Англии, осталось много мертвых, одни только мертвецы. Ледники все еще за сотни миль на севере, но жить здесь уже невозможно.
— Y ustedes? [211] — спросил Ли. Испанским он владел ненамного лучше английского.