— Говорят, у вас там проблемы.
— Ну да. — Джо осторожно глотнул пива. — М-м-м, хорошо. У вас когда-нибудь были сложности с фермами?
— Может, и были. — Уэнди искоса, прищурившись, посмотрела на него. — Что там у вас случилось?
— У нас объявилась ферма, целый коллектив. Говорит, собирается на Юпитер или что-то в этом духе. И эта негодяйка устроилась в лесу у ручья Старика Джека. Послушай… Юпитер?
— Ну да, туда многие направляются. — Арт закивал со знанием дела.
— Да, плохи дела, — нахмурилась Уэнди Крыса. — А ты не знаешь, многоступенчатые деревья она выращивает?
— Деревья? — Джо покачал головой. — Если честно, я не ходил туда и не смотрел. Зачем, черт побери, люди с собой такое вытворяют, а?
— А кому до них какое дело? — Лицо Уэнди расплылось в широкой ухмылке. — Наверное, это все те, кто уже и человеком-то быть перестал.
— Она пыталась умаслить нас сначала, — сказал Джо.
— Ага, они всегда так делают, — кивал Артур. — Где-то я читал, что они нас не считают больше людьми. Говорят, что мы превратились в набор инструментов и сельхозмашин, представляешь? Поддерживаем якобы пре- и постиндустриальный образ жизни вместо того, чтобы улучшать наш геном и жить на земле, как повелел нам Господь Бог.
— Но как может существо с девятью ногами и глазами на стебельках называть себя человеком? — возмутился Джо и одним глотком выпил полпинты пива.
— Когда-то они были людьми, — может, из нескольких людей вышла одна ферма. — Глаза Уэнди засверкали таинственным блеском. — Лет тридцать-сорок тому назад у меня был парень, так вот он тоже стал членом Ламаркийского клана. Они обменивались генами, как другие обмениваются вещами, и всякое тому подобное. Когда-то он был активистом движения за окружающую среду, против глобализации и больших корпораций, готовых пожертвовать простыми людьми ради своих доходов. Потом стал генным хакером и увлекся самодостаточным существованием. Я вытолкала его за дверь, когда он примкнул к зеленым и занялся фотосинтезом.
— Негодяи, — проворчал Джо.
Именно «великие зеленые» окончательно уничтожили в начале двадцать первого века агропромышленный комплекс, превратили большую часть страны в опустошенные районы, обреченные на гибель. Из-за них миллионы людей, живших в сельской местности, остались без работы; а теперь они еще отращивали себе дополнительные конечности, эмигрировали на Юпитер — это уже просто нахальство. Да еще наслаждались всем этим.
— А у вас пару лет тому назад разве не было таких же проблем с фермой?
— Ну да, были, — ответил Арт и крепко сжал в руке кружку пива.
— Она ушла, — вслух рассуждал Джо.
— Ну да, — осторожно взглянула на него Уэнди.
— Без шума, без выстрелов. — Джо посмотрел Уэнди прямо в глаза. — И никаких трупов, да?
— Метаболизм, — ответила Уэнди. Она, кажется, приняла какое-то решение. — Вот так.
— Мита… — Джо с раздражением пытался выговорить незнакомое слово. — До того как попасть сюда, я занимался программным обеспечением, Крыса. Прежде чем говорить на своем жаргоне, объясни мне, что значит этот термин.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, как этим фермам удается добраться до Юпитера? — начала Уэнди.
— Ну… — Джо покачал головой. — Ну, сначала они вроде бы выращивают многоступенчатые деревья. Как бы ракетные стволы. Потом выбирают подходящее место для летней стоянки, и не дай Бог, чтобы это было рядом с вашим домом, потому что когда деревья взлетают, то сгорает все на сто гектаров вокруг.
— Прекрасно, — мрачно сказала Уэнди, сжала пивную кружку двумя руками и припала к краю, стреляя при этом глазами, словно выискивая полицейских агентов. — Давай-ка прогуляемся.
Уэнди остановилась у стойки, и Старушка Бренда заново наполнила ее кружку пивом; потом Уэнди провела Джо мимо Спиффи Берк, ходившей в зеленых резиновых сапогах и непромокаемой куртке Барбур [31], и вывела на улицу. Когда-то здесь была автостоянка, а теперь все пространство за пабом представляло собой заброшенный пустырь. На улице было темно, никакого остаточного светового загрязнения воздуха; на небе был четко виден Млечный Путь и красное облако размером с горошину — орбитальные станции, поглотившие за последние годы Юпитер.
— Ты подключен? — спросила Уэнди.